Фасад Страстей - стр. 18
Влада надолго умолкла; видимо, так глубоко погрузилась в прошлое, что Эле пришлось тронуть ее за руку:
– А что потом? Что было дальше? Почему вы расстались?
Сестра снова обратила на нее глаза, подернутые дымкой воспоминаний. Смысл вопроса доходил до нее медленно, однако полное осмысление вновь разбудило притихший гнев.
– Какое это имеет значение?! – вдруг с криком надвинулась она на Элю. – Ты понимаешь, что прошло много лет?! Какая к черту разница, отчего мы расстались?! Все кончено! Давным-давно! И если бы он не напомнил мне сегодня о танцульках, я бы вообще ничего не вспомнила! Я не хочу это вспоминать! – Она вскочила, подхватила туфли, сумку и побежала с пляжа, зарываясь босыми ногами в песок. – И не ходи за мной! Я прекрасно сама найду дорогу к его гребаной казе.
Глава 5
Утром Эльвира решила поговорить с Антоном. Она слышала, как среди ночи молодые люди вернулись с дискотеки, хохотали и громко разговаривали на веранде; без сомнения, разбудили весь дом, но никто не выглянул, даже Николай решил продемонстрировать терпимость.
Наконец полуночники разошлись и легли спать. Все стало темно и тихо, ни одного огня; из черноты сада несло прохладным ветром в балконную дверь. В соседней комнате тоже не слышно было движения или голосов, видимо, Велехова не волновало позднее возвращение своевольной подружки.
С утра потянуло сладким запахом выпечки и кушаний из кухни. Дом стал оживать, захлопали двери, в коридоре раздались звуки шагов, с балкона змейкой вполз душистый дымок велеховской сигареты.
Эльвира, торопливо завершив утренний туалет, сбежала в сад, где просторно росли старые сосны, между ними на зеленой лужайке стояли плетеные кресла. Антон сидел в одном из них, лениво развалясь, положив гладкую литую ляжку на подлокотник, с чашкой кофе в руке.
Эля села напротив и воззрилась на него с видом прокурора.
Он в ответ усмехнулся:
– Для начала было бы неплохо поздороваться. Догадываюсь по твоему взгляду, что впал в немилость.
– Удивительная проницательность! Иногда я думаю, что совесть – понятие растяжимое и сжимаемое. Особенно у таких, как ты. Влада беременна – между прочим, твоим ребенком, мог бы относиться к ней с большей бережностью.
Антон хмыкнул:
– Надо же! Заранее знал слово в слово, что ты мне скажешь. Женщины поразительно предсказуемы. Женщина – генерал в юбке, признает только два мнения – «мое и неправильное». Вот объясни мне, почему я должен выносить ее диктат. Вы, кажется, сговорились шантажировать меня ребенком. А ведь я этого ребенка у нее не просил. – Он язвительно расхохотался. – Она даже не поинтересовалась, готов ли я стать папашей. Просто поставила меня перед фактом. А как же, я для нее сопляк, желторотый юнец, я даже не имею права иметь собственное мнение. И теперь я, как человек чести, естественно, обязан на ней жениться! – Он быстро, как упругая пружина, распрямился в кресле и недобро сверкнул глазами. – Почему вы все решаете за меня, а? Может, она уже считает меня своей собственностью?
Эля видела, что парень все больше накаляется.
– Сегодня обошлось без скандала, ну спасибо! Позвольте поклониться в ножки! Мадам меня всего лишь игнорирует. Да плевать я хотел! Мне одинаково осточертели и ее молчание, и ее претензии! Оставьте лучше меня в покое! – Он вскочил и в сильнейшем раздражении удалился.