Фарватер - стр. 20
Не дождавшись конца моего мятого объяснения, Шеба, с сущим детским выражением, оглянулась и быстро поднялась наверх, махнув мне рукой. Спустя минуту она уже ловко перемахнула через окно своей каюты и медленно пошла вдоль береговой линии, незамеченная родителями.
– И когда ты вернешься? – невозмутимо спросила она, не разделяя моей мрачности по поводу того, что мне грозило – я так и не рассказал ей, что сбежал.
– Кто знает.
Уловив непонятную ей печаль во мне, она схватила подолы платья и одним прыжком оказалась по колено в воде.
– Идем за мной, если не боишься вымокнуть, – с гордой улыбкой позвала Шеба.
Я улыбнулся и, как был в одежде, полез за ней. Она громко смеялась и брызгалась, как в детстве, но когда ей вода стала по грудь, а мне по пояс, счастливая улыбка сошла у нее с лица, она медленно провела своей маленькой ладонью по моей щеке. Только сейчас восходящая луна ярко отражалась в ее черных глазах. Я наклонился, она привстала и мы неловко, по-детски еще, поцеловались. Щеки покалывало, меня охватило приятное спокойное возбуждение. Соленая волна прервала нас, мы засмеялись.
– Может, мы можем быть не просто друзьями, – услышал я свой необычно тихий голос.
Она немного печально улыбнулась и, убрав мокрые кудри с глаз, прошептала:
– Ты вернись сначала, а там посмотрим.
Тогда я понял, что именно она – мое личное маленькое божество, перед которым однажды я смогу, не переступая через свою гордость, преклонить колени. Но до этого было еще так далеко, а пока передо мной была суровая реальность – за нами завтра явятся. Наше с Шебой прощание удалось на славу, и я был уверен, что жалеть мне не о чем, даже если я никогда ее не увижу. Так я думал, с такой мыслью я уснул и проснулся, но ближе к полудню это чувство исчезло. Меня охватила слабость, в другой ситуации я бы подумал, что заболел, и отчасти был бы прав. Ничто не убивает человека так медленно и мучительно, как страх. Ну а я, как человек, выросший в Море, знал от него одно верное средство. Проще говоря, я, то ли украл откуда-то, то ли отнял у кого-то деньги, слишком грязные, чтобы предлагать их Шебе, и на них устроил себе посиделки в пабе. Вот так вот начался мой период жизни, когда я опустился на самое дно. Но об этом после. Приближался час отплытия “Бури” и, соответственно, нашего захвата. Об этом мне сообщил в какой-то момент вошедший в паб Не Промах, с которым мы расстались утром.
– Нам надо было самим вернуться, куда ты делся?! Ладно, предоставь объяснения мне, и тогда, может быть, нас не казнят, так что… Ты что, пьян?
– Нет. Да. Не знаю. Какая разница, драть меня за оба уха, пьяный я или нет, ведь самое главное… самое главное… О чем я говорил, еще раз?..
Он тяжело вздохнул и перевел взгляд на две пустые бутылки, стоящие передо мной.
– Странно, однако, что ты еще можешь говорить.
И еще страннее, что я все это еще и запомнил.
– Я парень со стажем. И я щяс закину тебе ногу на плечо.
– Так, трезветь поздно, – заключил он, не без труда удерживая меня на месте. – Ты уже совсем вдупель, поэтому от тебя требуется лишь молчать, понятно? – он строго посмотрел на меня. – Молчи, как будто тебе отрезали язык! Потому что если ты раскроешь свою бездонную пасть – убью, я ясно выражаюсь?
– Ты ясен, как солнышко в штиль, дружочек. Эй, ты! Еще бутылочку, пожалуйста!