Фартлек. Игра со скоростью - стр. 21
Впереди тот самый вредный поворот, из которого не раз вылетали ребята.
Я знаю, что нужно сбросить скорость, чтобы качественно войти в поворот, но я не была бы Алисой Коваль, если бы следовала правилам. Бросаю взгляд на спидометр и вместо того, чтобы сбавлять, сильнее выкручиваю ручку газа. Мой байк реагирует как пес, сорвавшийся с цепи. Мы чувствуем друг друга. Поэтому, когда мой Ниндзя втискивается между Хондой Дориана и китайцем, я практически полностью доверяю свою жизнь железному монстру.
— Двигаемся, мальчики! Дамы вперед! —со скоростью света проношусь по туннелю из байков, вхожу в поворот, на секунду прикрывая глаза.
Я распахиваю их тогда, когда мчусь по прямой абсолютно живая!
— Юху-у-у! — ору себе в шлеме, с трудом соображая.
Еще пару виражей прохожу на автомате под действием эйфории и концентрированного адреналина.
Финиширую первая, и когда полностью останавливаюсь, не сдерживаюсь и устраиваю феерический отжиг: включаю первую передачу, закусываю передний тормоз и отпускаю сцепление до загрузки передней подвески. Щедро добавляю газу и отпускаю сцепление. Заднее колесо срывается и начинает буксовать на месте, орошая зевак дымом с песком. Сжигаю резину нахрен, но мне ни черта не жалко, потому что праздную ошеломительный триумф!
Знаю, что Малеев придушит меня из-за сожжённых покрышек, но блин, я это сделала! Я уделала долбанного Дориана!
Когда я снимаю шлем, мои перепонки разрывает свист! Ко мне подлетает дядя Юра и стаскивает с мота, чтобы зажать в своих громадных объятиях:
— Моя девочка! Как красиво ты их, а! — Юра кружит меня словно пушинку. Меня поздравляют лица, которые вращаются относительно меня.
— Поздравляем!
— Лисичка, молодец!
— Дай пять, сестра!
— Красотка, анриал!
И только одно лицо смотрит на меня с осуждением.
Прошу дядь Юру опустить меня на землю и бегу к Малееву, запрыгивая на жилистую спину. Обнимаю его бедра ногами, цепляюсь за шею. Друг пытается меня скинуть, как раздражающий рюкзак, но я цепляюсь мартышкой и не собираюсь никуда сползать.
— Ну как я? — шепчу на ухо Сане, непрекращающему движения. Он идет вперёд с болтающейся мною у себя за спиной.
— Как идиотка.
Рррр! До сих пор не остыл?
— Ну, Сань! Ты видел? Видел?
— Как ты чуть не отправилась на тот свет? Видел.
— Ну не будь таким душным, — целую друга в потную шею. — Скажи, я крутая?
— Ты крутая, — Сане удается меня скинуть. — И чертовски глупая. Иди сюда, — друг притягивает меня за рукав куртки и обнимает, утыкая мою непутевую голову себе в грудь. Его сердце, точно оркестровые литавры, тарабанит аллегро. Волновался мой герой. — Я переживал за тебя, — его голос такой тихий и нежный, что я начинаю себя ненавидеть, за то, что постоянно приношу этому святому человеку беспокойства. Даже мой отец не волнуется с такой силой, как этот не родной по крови человек.
— Знаю. Но ты меня все равно любишь.
— Люблю, — вздыхает Малеев.
В обнимку шагаем к ребятам. У меня сейчас перевозбуждение. В груди кипят непередаваемые эмоции. Проходим мимо небольшой компании мужиков, и я замечаю знакомую физиономию. Тот мудак-новенький, между ног которого я проехалась с превеликим удовольствием, улыбается и, при виде меня, начинает лениво хлопать в ладоши.
Фыркаю и отворачиваюсь. Мне нахрен не сдалась его похвала.
— Сань, а этот что здесь делает? — незаметно киваю подбородком в сторону родственника Палыча.