Фарш Мендельсона - стр. 14
Видимо, Федоров считает меня своей собственностью уже процентов на шестьдесят, раз позволяет себе столь скоропалительные оценки по отношению к моему бывшему. С одной стороны, приятно, с другой – обидно – неужели я любила столь ничтожное существо. Ведь особой скорби у родственников я не заметила. Так воспринимают смерть едва знакомого человека: жалко, конечно, выполним свой последний долг – и все, баста, жизнь продолжается. Факт любопытный: значит, за эти несколько дней произошло нечто такое, заставившее Клару и Карла изменить свои чувства к внуку. Пожалуй, вот с кем стоит потолковать тет-а-тет. А пока продолжим беседу с лучшим опером страны:
– Ваши оценки, Федор Федорович, меня нисколько не интересуют (вру, конечно, но разве он проверит?). Что было дальше?
Иванов прожил на моей половине несколько дней. К старикам он являлся пьяный и наглый. Постоянно требовал меня. Пару раз ему кто-то звонил по телефону. Отвечал Иванов односложно и несколько испуганно. Встревоженная Клара обратилась к Федорову с просьбой поговорить с внуком и наставить его на путь истинный. Федоров, естественно, согласился. Он очень любит наставлять на путь истинный. Зануда, каких еще поискать! Однако разговор так и не состоялся, поскольку Иванов пропал. Вещи, документы остались, а Иванов и кольцо бесследно исчезли.
Впрочем, справедливости ради скажу, что бесследно исчезло только кольцо с изумрудом. Иванова нашли. На скамейке. В сорока километрах от Питера. На маленькой станции под названием «Горы». Труп обнаружила дежурная и сразу же вызвала милицию.
– Может, сердечный приступ? – наивно предположила я.
Федоров отмахнулся:
– Если нож в сердце вы считаете сердечным приступом, то, конечно, ваш бывший муж скончался от сердечного приступа. Только от очень острого сердечного приступа.
– Кто это сделал?
Федоров хмыкнул и сделал попытку погладить меня по руке:
– Удивительно, но именно этот вопрос задают каждый раз, когда происходит убийство. Я всегда даю один и тот же ответ: не знаю. Следствие установит.
– А кольцо действительно пропало?
– Да. Мы просмотрели вещи. Впрочем, у меня большие сомнения насчет ценности этого кольца. Судя по всему, у покойного были большие комплексы. Я заметил, что он любил прихвастнуть.
А вот голословных обвинений не надо! Иванов, конечно, считался записным хвастуном, но ко всему, что касалось денег, относился более чем серьезно. Деньги для него были фетишем. Поэтому, если сказал про ценность кольца, значит, в данном вопросе ему стоит доверять. Может, именно здесь и надо искать мотив убийства?
Но разве можно говорить с влюбленным мужчиной о чем-то важном? Разумеется, нет. Пришлось перейти на сомнительное чириканье и цитирование классиков: «Я помню чудное мгновенье…» На «мимолетном виденье» мы решили сделать паузу и еще немного подумать о своих чувствах. Прощаясь, мы застряли в коридоре. Причина – поцелуй. Как сказали бы в самом откровенном ток-шоу: мы никак не могли сделать это. Федоров топтался в коридоре, не решаясь приблизится ко мне. Я мечтала, чтобы он поскорее ушел – страсть была сейчас последним делом, о чем я беспокоилась. В общем, прощание вышло как в проходном советском кинофильме: мы пожали друг другу руки и разошлись. Только когда за ним закрылась дверь, я сообразила: на «ты» мы так и не перешли. Кошмар! Теряю квалификацию. Нужно срочно выпить. Вино всегда помогало очистить сознание и принять верное решение. Однако перелет и стресс сделали свое дело: не успела я подумать, как неприлично наклюкалась.