Фармацевт - стр. 18
Рядом с мамой шла симпатичная высокая девушка моих лет.
Соседка по скамейке заметила моё движение и сразу поинтересовалась:
– Ты не их случайно дожидаешься?
– Да, нет же, я говорил, что просто решил немного отдохнуть в тенечке, жарко сегодня. А кто это такие? Девочка очень симпатичная!
Бабка окинула меня пренебрежительным взглядом.
– Мал ты еще, на девок засматриваться.
В это время девочка обратилась к маме.
– Мама, я сбегаю к Ленке минут на десять, хорошо?
Та в ответ кивнула.
– Сходи Шурочка, только не задерживайся, нам еще ужин надо приготовить.
Девушка быстрым шагом ушла в соседний подъезд, а мама зашла в наш.
Я же встал в полном обалдении и направился к ближайшей остановке автобуса, размышляя, куда же я все-таки попал. Ведь никакой сестры у меня в той жизни не имелось.
– Так, ты уже документы сдал в училище? – удивилась мама, когда я, наконец, добрался до дома. Ноги, отвыкшие за два месяца от таких физических нагрузок, ныли беспощадно.
С вздохом облегчения я рухнул на протертую от старости оттоманку. Её пружины послушно заскрипели под моим худосочным телом.
– Витька! Сколько раз я тебе говорила, не падай так на диван, у него ножки скоро отвалятся, – привычно воскликнула родительница.
– Пока, что они у меня отваливаются, – пробурчал я, – Устал, как собака по городу шататься.
– Ой, да, голодный, наверно, садись, я тебе рассольника налью, – сразу засуетилась мама. – А на второе пшенная каша со шкварками.
Шкварки – это вещь, я предвкушающе потер руки и направился к умывальнику, а потом к столу.
Пока уничтожал первое блюдо, а затем второе, мама, усевшись напротив, смотрела, как я ем.
Налив мне кружку чая, и придвинув ближе тарелку с булкой и масленку, она с вздохом сказала:
– Утром ушел тихой сапой, опять заплатанный пиджак одел. Не стыдно было в больнице и училище в таком виде ходить.
– А что такого? – удивился я. – Не драный ведь ходил.
Да не в этом дело, – мама наморщила лоб. – Ты как-то, буквально за несколько дней вырос из него. Неужели сам не замечаешь? Брюки коротки, рукава коротки. Давай примерим тебе Вовин костюм, в котором он в техникуме учился.
Допив чай, и доев второй ломоть булки с маслом, я поднялся из-за стола и первым делом подошел к дверному косяку, на котором двенадцатого апреля в день рождения последний раз отмечал рост. Тогда мы намерили ровно 155 сантиметров.
Мама, сразу поняв мои мысли, поспешила сделать нужную отметку кухонным ножом на косяке, подобных отметок на несчастном косяке имелся не один десяток.
После этого мы молча посмотрели друг на друга. Без линейки было понятно, что я за это время подрос сантиметров на десять.
– А я то думаю, чего ты такой тощий! – воскликнула мама. – У тебя оказывается вся еда в рост уходит.
– Мда, 165 сантиметров тоже не фонтан, – скептически подумал я. – В прошлой жизни в это время был выше на полголовы.
Пока предавался воспоминаниям о своем росте, мама достала из шифоньера Вовкин костюм. В комнате сразу завоняло нафталином, а из шкафа вылетело несколько молей, которым нафталин был глубоко пофиг.
Увы, костюм был мне велик, притом очень велик. Поэтому пришлось его снова повесить в шкаф, но перед этим устроить облаву на молей, вытащив пакет с шерстяными носками, съеденными почти в труху.
Мама, огорченная потерями до глубины души, начала собираться на работу.