Фараон. Книга 3. Полководец поневоле - стр. 19

– Показалось, мой царь, – кивнул он, – именно поэтому он и предстал перед твоим величеством в том виде, в каком предстал.

Я хмыкнул. Хопи был прав, ругать его не за что.

– Молодец, – кивнул я, – теперь он и его приближённые точно будут следить за языком, особенно если рядом находятся легионеры.

Центурион склонил голову и занял своё место в углу.

– Рехмира не видел?

– Общается с какими-то купцами, – ответил он, – прибыли из Фив, судя по говору и норову.

– Интересно, какие новости он нам принесёт, – заинтересовался я.

– Позвать его, мой царь? – поинтересовался он.

– Пошли кого-нибудь, пусть он заглянет, когда освободится, это не срочно, – добавил я.

Хопи отправил одного из охраны, и вскоре Рехмир был в комнате, даже запыхавшись.

– Мой друг, – скривился я, – я же сказал, что это не срочно, я не хотел тебя отвлекать.

– Мой царь, новости, которые я получил от тех купцов, с которыми раньше имел дела в обеспечении продовольствием поместья, заслуживают того, чтобы их услышал царь как можно скорее, – быстрой скороговоркой проговорил он.

– Говори.

– Мой царь помнит наш разговор о том, что ремесленникам не поступало больших заказов? – поинтересовался он и, когда я кивнул, предчувствуя неладное, продолжил: – Мои знакомые подтвердили это, а также то, что никаких больших закупок материалов, которые могли вызвать колебание цен на рынке, не было.

Я стиснул зубы.

– Судя по твоему лицу, это не все плохие новости на сегодня.

– К сожалению, да, мой царь, – повинился он, – есть известия, что царь Хатшепсут получила от четырёх богатейших фиванских семейств большие дары в золоте, невольниках и драгоценностях. Также большие подношения получил от них храм Амона.

В тишине комнаты послышался скрип моих зубов. Информация, конечно, была ещё непроверенная, доверять ей сто процентов не стоило, но зато она давала ответы на некоторые интересующие меня вопросы.

– Что ещё рассказали твои знакомые? – держа себя в руках, поинтересовался я.

– Очень много глав семейств, которые не участвовали в сделке с твоим величеством, хотели бы получить такие же привилегии, – грустно ответил он.

– С этим ко мне уже приходил твой дядя, – ответил я, – и после сегодняшних новостей я склонен их не принимать.

– Твоё величество хочет сам этим заняться? – спросил он. – Это прибыльное, но очень хлопотное дело.

– Кто ещё занимается невольниками? – поинтересовался я. – С кем ни за что не станут говорить ни Хатшепсут, ни купцы, ни жрецы.

– Финикийцы и… – тут лицо Рехмира перекосило, и он даже от отвращения сплюнул на пол, – проклятые иудеи.

– Иудеи? – в моей памяти быстро прокрутилось всё, что я знал о Библии и Христе, – а они уже ушли из Египта?

– Да, мой царь, ещё при царе Яхмосе, их вместе с гиксосами-завоевателями прогнали прочь из Египта, – ответил он, снова скривившись в гримасе отвращения.

– Если ты так их ненавидишь, значит, кто-то всё же остался? – поинтересовался я.

– Проклятые ростовщики и торгаши, мой царь, – согласился он, – но их так все ненавидят, что только совсем отчаявшиеся возьмут у них в долг.

На моём лице расплылась улыбка, от которой он вздрогнул.

– Найди мне их, я хочу поговорить с ними, – попросил я его.

– Нет, мой царь! – оскорблено воскликнул он. – Эти шакалы недостойны даже дышать рядом с моим царём!

– Рехмир, найти мне самых известных иудейских торговцев, – настойчиво попросил я, – если с ними никто не хочет иметь дел, для меня это просто прекрасно.