Фарамунд - стр. 8
Утром продолжили путь. Раненый был слаб, но уже сознание не терял. Раны на нем заживали удивительно быстро. Лютеция всматривалась с жадным любопытством, втайне стараясь найти в нем следы благородного происхождения. Клотильда теперь таскала ему еду на привалах, даже в дороге ухитрялась подкармливать кусочками вяленого мяса.
Он ел много и с жадностью. Лютеция с удивлением и даже тревогой замечала, как быстро нарастает здоровое мясо, как сухие руки обрастают мышцами.
– Но что-то помнишь? – допытывалась она.
В его темных глазах она видела только багровое пламя костра. Мощные челюсти перемалывали кости вместе с мясом, глаза неотрывно смотрели в пляшущее пламя.
– Ничего, – ответил он тупо. – Ничего!
Тревор на могучее сложение незнакомца поглядывал с одобрительным любопытством, хотя не мог определить, чем же тот занимался: пахотой земли или же держал в руке оружие. Даже на отменного стрелка не похож. Тревор повидал их за свою долгую жизнь, мог выделить из толпы стрелка безошибочно, как бы тот ни маскировался под мечника или хлебопашца.
– Но стрелять ты умеешь, – пробасил он довольно. – Это для мужчины немало… Хотя многие считают, что лук – оружие простолюдинов, но я старый воин! Для меня важнее – умеешь ли наносить урон врагу. А все это происхождение от древних героев, кровь древних правителей…
Фарамунд сказал глухо:
– Если бы я мог вспомнить, кто я! Кто были те люди, среди трупов которых вы меня нашли?
– Разбойники, – сказал Тревор уверенно.
– Значит, я тоже разбойник?
– Скорее всего, – согласился Тревор с полнейшим равнодушием. – Но тогда кто вас побил? Все восьмеро не особенно различались ни по одежде, ни по тряпкам. Две шайки разбойников подрались?..
Лютеция сказала негодующе:
– Разбойники – трусы! Они не станут драться друг с другом. Да еще до убийства. Они нападают только на беззащитных. Или когда уверены в успехе целиком и полностью.
Тревор мотнул головой в ее сторону:
– Лютеция родилась и жила в семье воинов. Она знает цену воинской доблести. Но и трусости – тоже знает!..
Лютеция при этих словах вздрогнула. Ее чистые глаза поднялись к небу. Взгляд вместо звезд отыскал низкие черные тучи. Плечи зябко передернулись.
– Дядя, – сказала она просяще, – а что, если выехать… на рассвете? Не дожидаясь восхода солнца?
– Тут такие туманы, – отозвался Тревор. – Вытянутой руки не видишь. Кони вслепую ноги переломают.
– Но и Савигорд не тронется в тумане, – ответила она тихо.
Голос ее звучал совсем жалобно и умоляюще. Редьярд шевельнулся, все посмотрели в его сторону. Он ответил сильным мужественным голосом:
– Если он догонит, я сам разрублю его до пояса!
– Если ты его найдешь, – ответил Тревор.
– Он не откажется от поединка!
– Почему?
– Я назову его трусом, – заявил Редьярд. – В присутствии всех его людей!
Тревор покачал головой. Глаза его, как и взгляд Фарамунда, не отрывались от багровых углей. Там вспыхивали искры, перебегали с уголька на уголек, похожие на мародеров, выискивающих добычу.
– Если у тебя будет время послать вызов, – ответил он сумрачно. – Если же нападут неожиданно… Лютеция права. Нам лучше выступить на рассвете. Все лучше, чем Савигорд нагонит нас уже сегодня.
Он опустил голову и сразу же задремал. Лютеция вернулась в палатку. Но когда поднималась, она перехватила внимательный взгляд спасенного ею человека. В его темных глазах стояла мука, словно он безуспешно старался понять, кто этот Савигорд и почему все так торопятся уйти от него, что буквально падают с ног.