Фанзолушка - стр. 21
Я наконец поднимаю глаза, испугавшись, что она заставит меня бросить работу.
– Мне нравится моя работа.
Но она непринужденно продолжает.
– Я предупреждала Робина, что, когда ты вырастешь, с тобой будет уйма проблем. Наверное, этого было не избежать.
У меня начинают трястись руки.
– Я ходила на работу! Я ответственная!
– Не спорь со мной.
– Ты обращаешься со мной как с преступницей.
Она удивленно смотрит на меня. Очень спокойно говорит, показывая на лестницу:
– Иди, мой свой чердак. Пока не слишком поздно.
Вот и отлично.
Я выхожу из кухни, поднимаюсь по лестнице, натягиваю респиратор, проходя мимо спальни близняшек. Вдруг из их стереосистемы раздается жутко громкая песня. Это заставляет меня остановиться и вернуться. Сквозь щель в двери я вижу Хлою и Калли посреди комнаты, лицом к своему «маку». Они ждут, когда песня заиграет сначала. Я таращусь, разинув рот. Хлоя начинает беззвучно петь, держа расческу наподобие микрофона. Ее подбородок сжат какой-то странной розовой штуковиной, рот едва шевелится, но она виляет бедрами и вертит головой.
Близняшки помешаны на корейских продуктах красоты.
Калли в ярко-малиновой маске для лица, больше похожая на лучадора, чем на бьюти-влогера, подает сестре какие-то знаки. На середине песни Калли наконец краем глаза замечает меня и застывает посреди движения. Хлоя врезается в нее, обе валятся на пол.
– Какого черта ты творишь? – рявкает Хлоя. Точнее, пытается. На деле получается какая-то мешанина слов из-за неподвижной челюсти. – Растяпа!
Калли быстро отворачивается от двери, но слишком поздно. Ой-ой-ой.
Хлоя пытается понять, что ее отвлекло, бледнеет, завидев меня, и бросается к компьютеру, ставя видео на паузу.
– Совсем чокнутая? Никакого уважения к личному пространству! – кричит она, бросаясь ко мне.
– Дверь была открыта, – возражаю я. – Услышала «Спайс Герлз». Вы репетировали?
Она хмурится.
– Когда у нас будет новый дом, я попрошу маму поселить тебя под лестницей.
Я закатываю глаза.
– Да как хочешь.
И направляюсь к своей комнате. Потом вдруг останавливаюсь. До меня наконец доходит смысл ее слов. Я возвращаюсь.
– Что ты сказала?
Она скрещивает руки на груди и прислоняется к дверному косяку.
– Видимо, мама тебе ничего не рассказала.
Позади нее Калли снимает с себя маску и морщится.
– Хлоя, оставь ее в покое.
– Ну нет, кто-то же должен ей рассказать.
– Рассказать что?
Она наклоняется ко мне, выглядывая из комнаты. Близняшки высокие и длинноногие, поэтому, когда Хлоя хочет казаться выше, становится похожа на Око Саурона.
– Почему, как ты думаешь, мама попросила тебя почистить чердак, а?
– Там грязно, – ничего не понимая, отвечаю я. – К нему лет семь не прикасались.
– Да потому что она продает дом, гений ты мой.
Я широко раскрываю глаза. Перевожу взгляд на Калли, которая никогда не лжет. Калли немного другая. Не в силах посмотреть мне в глаза, она сдирает маску, удаляя с лица мельчайшие волоски.
– Ну вот ты и знаешь, – усмехается Хлоя.
Дом моих родителей? Этот дом? Я пячусь. Хлоя лжет. Это не может быть правдой.
Я резко разворачиваюсь и бегу на кухню. Стены плывут передо мной. Кэтрин отрывает взгляд от купонов.
– Ты продаешь его? – Я сдираю респиратор, пытаюсь сделать вдох, но безуспешно. – Ты… ты правда продаешь дом?
Мачеха качает головой, словно не имеет ни малейшего понятия, о чем я говорю. Какое-то мгновение мне кажется, что это хороший знак. Она же не может сделать что-то настолько ужасное. Но потом она говорит: