Фантазиста. Первый тайм - стр. 27
– С Рождеством, пострел! – спас ситуацию Джанлука, притянув меня к себе. Я прижался к нему, ткнувшись носом в живот. Он рассмеялся, взлохматил мне волосы, показывая этим, что сеанс телячьих нежностей можно заканчивать.
– Если хочешь, пойдём погоняем мяч во дворе, – неожиданно предложил он.
Я вскинул на него глаза, обалдев от таких слов. Джанлука, видимо, неправильно истолковал мой взгляд, потому что поспешно добавил:
– Не этот, конечно. У меня другой есть, который не жалко.
– Пойдём, – стараясь не сбиться на радостный крик, ответил я.
– Тогда марш одеваться!
Я молнией взлетел по лестнице, ворвался в свою комнату так, словно опаздывал на самолёт. Положив подарок на кровать, чтобы в суете не повредить его, я наспех оделся и спустился вниз. Джанлука всё ещё ходил в трусах и майке. Увидев меня во всеоружии, он бросил: «Дай мне пять минут, ладно?» и ушёл в спальню.
Я прождал его полчаса. За это время я успел собрать и выбросить остатки обёрточной бумаги, попрощаться с синьорой Бароне, у которой закончилась рабочая смена, и даже посмотреть мультфильм по телевизору. Наконец, появился Джанлука. Он немного посвежел, причесался, переоделся в спортивный костюм. Мы вышли на улицу и направились к футбольному полю.
Джанлуке всё удавалось предательски легко: он запросто перехватывал у меня мяч, жонглировал им, оттесняя меня. Я пытался обыграть его, но все мои блоки и подкаты не приносили результатов. Менотти смеялся, иногда поддавался мне, позволял завладеть мячом, но пробить по воротам не давал: одно его касание – и мяч улетал в кусты или на противоположный конец поля. Я без устали бегал за ним, возвращался, демонстрируя, как мне казалось, отличный дриблинг, пытался сходу засадить по воротам, но футболист пресекал все мои начинания на корню.
Несмотря на то, что я безбожно проигрывал, я был счастлив. Мне казалось, что я могу бегать по этому полю вечно. Однако мой партнёр по игре устал.
– Всё, пострел, перерыв, – он похлопал меня по плечу, утирая пот со лба рукавом.
Протестовать и капризничать было не в моём духе, но я очень жаждал продолжения, я просто не мог надышаться игрой, и поэтому робко спросил:
– А как же серия пенальти?
Джанлука оценивающе оглядел меня и безапелляционно заявил:
– Нет, всё. Три свистка.
Нельзя сказать, что я расстроился. Я был благодарен и за это. Вообще, чувство благодарности не покидало меня все эти десять дней, хотя Джанлука и София занимались мной мало. Львиную долю времени я проводил с синьорой Бароне. При всей кажущейся прекрасности положение моё, надо заметить, было весьма неопределённым, и это мучило меня. Мир, в котором я очутился на рождественских каникулах, изобиловал развлечениями всех сортов, искушал меня телевизором, дорогими игрушками, футбольным полем, лакомствами, игровыми приставками, посещениями цирка, кино и парка аттракционов, бассейном, большим садом, мягкой кроватью и сном до обеда. С одной стороны, я понимал, что всего этого уже через неделю у меня не будет, и потому со свойственной детям ревностью желал наиграться, насмотреться мультиков, наесться мороженого и шоколада впрок. С другой стороны, я боялся, что моё потребительское поведение может чем-то обидеть чету Менотти и разрушить пусть и вынужденную, но всё более обрастающую тёплыми чувствами дружбу. И борьба этих двух чувств отравляла мне жизнь. Я готов был разреветься от досады, что впервые в жизни могу налопаться мороженного до отвала, но вынужден отказываться от него, чтобы не прослыть обжорой. В общем, нелегко мне дались эти десять дней. Но труднее всего далась новогодняя ночь.