Фантазиста. Первый тайм - стр. 22
Там, на телевидении, она и познакомилась с Джанлукой – тогда ещё малоизвестным футболистом, которому все уже прочили блестящее будущее. Отношения Менотти и Софии упрочились, когда он узнал, что она заканчивает экономический колледж. Сам он поступил туда заочно, потому что не было времени посещать занятия каждый день. Карьера футболиста недолговечна и чревата неожиданностями, а потому иметь какую-нибудь профессию про запас стоило. София помогала парню разбираться в терминах и решать задачки. Так, за консультациями и занятиями и возникла их любовь. Джанлуке было плевать на некрасивую историю с отцом девушки, а София с радостью сменила фамилию, чтобы избавиться от многолетнего клейма.
В общем, жены других футболистов и прочие дамы звёздной тусовки смотрели на синьору Менотти с плохо скрываемой завистью, скрипя зубами от злости, что дочь опального дегустатора (который после возвращения из тюрьмы ушёл в затворничество и почти не выходил из дома) снова обрела счастье. И тот факт, что у четы Менотти после пяти лет брака так и не появились дети, безусловно, радовал завистниц и рождал много слухов. Например, когда я появился в жизни этой пары, пусть всего на десять рождественских дней, общественность решила, что я – внебрачный сын Джанлуки.
Всего этого я пока не знал, а потому просто наслаждался красивой фотографией Джанлуки и Софии в модном журнале. Для меня эта семья олицетворяла благополучие и счастье.
Наконец, появилась синьора Менотти. Она выглядела свежей и довольной. Мы сели в машину и снова куда-то поехали. Заезжали в магазины, к портному, к незнакомым людям в гости – одним словом проводили предпраздничное время совсем не так, как я привык.
Ближе к вечеру визиты закончились. По разговору моих спутников я понял, что мы едем домой. Почему-то я так разволновался, что даже перестал чувствовать голод и усталость. Мы ехали по дороге, по обе стороны от которой располагались красивые двух- и трёхэтажные дома. Участки вокруг них были просто огромны – в несколько десятков аров. Я смотрел на мелькавшие за оградами сады и лужайки, на сами строения и угадывал, какое из них принадлежит семье Менотти. Всё равно не угадал.
Их дом был отделан серым камнем, а фасад – обвит диким плющом, – а потому напоминал средневековую усадьбу. Въездные ворота добавляли монументальности к этой атмосфере своей неприступностью. За таким забором чувствуешь себя в полной безопасности, а Джанлука, поскольку был по игровому амплуа защитником, знал все тонкости этой стратегии.
Пока Джанлука загонял машину в гараж, мы с Софией вошли в дом. Я остановился на пороге, обалдев от размеров строения. Прихожая была настолько большой, что в ней можно было кататься на роликах. Слева от неё начиналась огромная гостиная – с камином, двумя диванами, окнами от пола до потолка и высокой рождественской ёлкой. Прямо напротив входной двери располагалась лестница, ведущая на второй этаж, справа – вход в кухню. Я разглядывал убранство дома. Мне здесь очень нравилось: всё таких приятных, нежных тонов. Бежевый плавно переходил в песочный цвет, а тот, в свою очередь, в светло-зелёные оттенки.
– Проходи, – устало произнесла София, снимая куртку.
Скинув туфли, она босиком направилась в кухню. Дома она сильно изменилась и была уже не той строгой директрисой, как в «Резерве», а обычной женщиной, утомившейся от визитов и высоких каблуков. Из кухни донёсся её голос и ещё чей-то: женский, хрипловатый. Оказалось, что София разговаривала с домработницей. В это время пришёл Джанлука. Дом сразу наполнился звуками и движением, потому что синьор Менотти был явно на подъёме, громко говорил, быстро перемещался из комнаты в комнату, бегал по лестнице вверх-вниз, даже что-то уронил. Я сидел в гостиной на диване, боясь пошевелиться, только вникал, осматривался и не верил, что это происходит со мной.