Фальшивый муж для мамы Снегурочки - стр. 19
– Тесть, его жена. Лидия Петровна Леднева, – сердце в груди Руслана работало сейчас с пробуксовкой. Если Ледневы погибли, это значит… Значит. Что наследницей всего состояния олигарха станут Томка и еще не родившийся младенец. Больше чета Ледневых не нажила детей, и над своей дочерью тряслись, как над писаной торбой. Дочь и внучка. А следующий в очереди на громадные капиталы… О черт. – И их дочь, моя жена. Тамара Алексеевна Ларцева, тоже была там, – прохрипел Руслан, явно сойдя с ума в одночасье. – Ей рожать нужно было через два месяца. Вот тесть и приказал ей ехать с ними, отдохнуть перед… О. Боже. Боже мой. Они летели частным рейсом, я так переволновался. Простите. Простите. Думал, теперь то им не угрожает ничего, – голос Руслана дрогнул, не театрально, и не от скорби по, скорее всего, погибшим людям. Он просто вдруг осознал, что теперь он будет сам богом. Нужно то всего лишь…
– Соболезную – прокаркал гонец, принесший совсем не дурные вести. – Вам нужно будет приехать уладить формальности. Мы постараемся найти ваших родных, но шансов очень мало. Простите.
Руслан молча сбросил звонок, поднялся на ноги и сделал несколько танцевальных па. Прошел к бару, плеснул в стакан дорогого пойла. С удовольствием проглотил его.
– Чип. Нужно встретиться. Срочно. У меня к тебе предложение, от которого отказаться сможет только полный идиот. Нет, пупсеночек. Теперь я буду назначать место и время встречи, – хмыкнул он в телефонную трубку.
Осталось совсем немного – устранить маленькое препятствие на пути к огромным деньгам. Только где его найти?
Тамара Ларцева (Леднева)
– Это мы с папой суп варили, с крокодилками. Скажи крокодилки смешнее простых фрикаделек? – улыбается мальчик, глядя на меня сияющими глазенками. Он хотел меня покормить сам с ложечки, смешной. Из него вырастет прекрасный заботливый мужчина, если, конечно его не сломает жизнь. И мне очень хочется укрыть его, этого трогательного, похожего на маленького гномика, Вовку, от всех неприятностей. Странное чувство, огнем разливающееся в груди. А суп шикарный. После больничной еды я с трудом сдерживаюсь, чтобы ложку не проглотить, и алчно поглядываю на контейнер со вторым. – Папа к доктору пошел, вот, а я решил, что ты очень голодная. А тебе надо кормить Настеньку, чтобы она росла здоровой.
– Настеньку? – я вздрагиваю. У моей дочери уже есть имя? Мы, наверняка, придумали его на семейном совете. Или как там это называется, а я забыла. Но имя мне нравится. Оно сказочное и теплое. – Настенька. Анастасия. Принцесса Анастасия. Царское имя, – шепчу я, пытаясь понять, что я чувствую. Мне хорошо и спокойно? Сейчас да вот уж странность.
– Это, ну это я придумал, – стыдливо отводит глаза Вовка. Господи, он такой маленький и красивый, и эти его ямки на щечках, и вихор в голове цветной, поцелованный ангелом. – Мы с папой сказку смотрели про Морозко… Ну и… Она же родилась зимой и Настенька ей подходит. У нее смотри глазки какие огромные. А папа наш Морозко, да. И фамилия у нас Морозовы. Он добрый очень, но сейчас ему страшно, понимаешь? Хоть он, конечно и супергерой, бояться же не стыдно? Он мне говорил так, – Вовка подходит к кроватке в которой сладко спит мое продолжение. И меня от чего-то пугает, что мальчик, которого я совсем не знаю, обидит мою крошку. Но Вовка лишь тихонько смотрит на маленькую девочку, улыбается. Не сводит глаз. Так может смотреть только… Родной и любящий. Боже, что же я за мать такая, если детей не помню своих. – А я сегодня плавать ходил. Я стану знаешь каким сильным, и никогда не дам никому вас с сестренкой обидеть. И папа не даст. Веришь?