Фальшивая Истинная для Злого Ёкая - стр. 23

— Я принял решение, — вдруг говорит атан.

Делает жест пальцами — и прямо из воздуха на его ладонь ложится невероятной красоты золотой браслет. По форме — это переплетающееся тончайшие веточки, на которых ягоды-камни переливаются от алого в бордовый и обратно.

Азарей склоняется ко мне, все еще стоящей на ступенях купели, примерно по колено в воде. Внезапно хвост ёкая, защипнув ткань мокрого кимоно, приспускает его с моего плеча. Не успеваю и вздохнуть, как атан защёлкивает браслет на моей руке. Высоко. У нас так носить не принято, но уж тут свои порядки.

— Это твоя награда, человечка, – атан выпрямляется, и даже делает полшага назад позволяя слугам оправить его кимоно, и продолжает, – я также дозволяю тебе выбрать личную служанку. Но прежде заготовь побольше трав для ванн. Если что-то надо, обращайся к слугам.

— С-спасибо, — оторопев, выдыхаю я. — Я приготовлю так много трав, как могу! И также объясню вашим слугам, как их правильно применять. Что бы они могли и без меня справляться.

— Без тебя? — в голосе Азарея проскальзывает едва различимое рычание. Его алый хвост изгибается недовольной дугой.

— Ну, ведь если вы найдёте способ лечиться… я же вам не нужна, верно? К чему вам разгуливающая по дворцу человечка. А меня дома… сест… то есть муж… То есть меня ждут!

Лицо Азарея леденеет. Хвост хлыстом ударяет по воздуху, кончики щёлкают возле самого моего лица.

— Ты уже разведена, — теперь атан уже не скрываясь рычит.

— Эм-м… но...

Его хвост снова обвивает мою талию, вынимает меня из купели. Притягивает невозможно близко к атану. Его тело обдает моё жаром даже через ткань наших одежд.

— Ты теперь моя, человечка, — шепчет он, и в этом шёпоте столько власти, что моё сердце замирает. — И будешь служить мне, пока я не решу иначе…

21. 5.2

Коридор был широк и великолепен. Он не изменился, но словно я сама – слегка поменялась после всех впечатлений этого утра.

Отражения местного светила бликовали на искусно украшенных, обложенных золотисто-белым камнем стенах. В одних резных нишах золотились миниатюрки скульптур, изображающих сражение: высшие хвостатые ёкаи на поле брани душат хвостами то ли имуги, то ли мужчин с очень длинными рыбьими хвостами, а те в ответ пронзают ёкаев своим оружием — на вид вроде драгоценного копья. В других нишах журчали фонтанчики в каменных чашах, увенчанные скульптурными изображениями похожих сцен…

А я словно ничего не видела. И видела, и нет… Точно лишь часть моего сознания воспринимала мир вокруг.

Потому что из купелей я шла в каком-то забытьи. Так и эдак крутила в мыслях последнюю фразу Азарея. И даже не возражала, что меня вновь ведут по коридору молчаливые синекожие ёкаи – не общаются и ладно. Главное Азарея нет рядом. А я…до сих пор словно проживала ощущение горячего хвоста, уверенно сжимающегося на моей талии, жаркого дыхания на моём лице, вновь видела гневные золотые искорки в пока ещё алых глазах ёкая Азарея. И всё это меня, конечно, пугало и… будоражило, что ли.

Меня вывели из размышлений злые голоса в коридоре. Женские. Шипящие. Я аж очнулась – да-да, они именно шипели, хотя, как я видела теперь, принадлежали голоса совсем не имуги.

Прямо мне навстречу двигались три миловидные юные ёкайки. Высокие, статные, с точёными чертами лиц. В одеждах точь-в-точь как те ёкайки, что приносили мне кимоно для купелей в комнату… должно быть, всем слугам дворца положены одинаковые одежды. Но их строгие алые с чёрным одеяния лишь подчёркивали крутые бёдра и узкие талии женщин.