Факультет ненужных вещей - стр. 6
Директор с профессором Дубровским стояли посреди поляны. И Клара тоже стояла с ними.
– “Орошай вином желудок. Совершили круг созвездья. Тихо нежная цикада, притаясь, от жара стонет”, – сказал Зыбин, подходя, и стиснул Кларе руку. – Стихотворение Алкея, перевод Вересаева, собрание сочинений, том девятый. Здравствуйте, товарищи!
– Нет, с вином мы, похоже, подождем, – жизнерадостно ответил директор, – мы пока с тобой и на квас не заработали. Значит, и орошать желудок нам вроде бы не с чего. Ну, здравствуй, здравствуй, хранитель! Вот за костями к тебе приехали.
Он говорил и смотрел ему в лицо добрыми, смешливыми глазами.
– Но мы-то с вами, пожалуй, заработали, – сказала тихо Клара директору.
– Но мы-то с вами, – махнул рукой директор, – мы-то с вами, известно, – золото! Мы люди деловые, точные, с нами шутки плохи. Так. – Он обернулся к профессору. – Вот представляю – Георгий Николаевич Зыбин. Читали, наверно, его статью в “Казахстанской правде” про библиотеку. Такой скандал там наделал! А по-нашему – хранитель древности. Руководитель всех работ. А это, хранитель, Николай Федорович Дубровский, наш покупатель из Ветзоо. Ну что – уступим ему твои мослы или нет?
“Володя гений”, – подумал Зыбин, но сказал:
– Да что уступать-то? Ведь их карболкой залили. К ним и не подойдешь.
– А неважно! А совсем неважно, – энергично запел седой профессор, похожий на пастора. – Мы, дорогой коллега, их и отмочим, и отмоем. И знаете какие у нас получатся препараты! Ваша неудача для нас превеликое счастье. Такого количества костного материала чистопородных линий скота для Средней Азии начала эры нет нигде! А для Артура Германовича, – он кивнул головой в сторону ямы, – это же самый настоящий клад! Он же лошадник! Сейчас как раз пишет кандидатскую об истории киргизца и его отношении к лошади Пржевальского. Вот смотрите. – Он махнул рукой через поляну. – Видите?
Зыбин посмотрел и улыбнулся. Немчик – так он сразу окрестил его – засучил брюки и полез в яму. За ним прыгнул и Корнилов.
– И наш дурак тоже туда, – осердился директор и закричал: – Владимир Михайлович, будешь копаться в этой гадости, сейчас пошлю к титану руки отпаривать! На них, может, верно сто пудов допотопного сифилиса!
Профессор засмеялся и положил руку на плечо директора.
– Да нет, не может быть! – сказал он задумчиво. – Никак не может быть, дорогой Степан Митрофанович. Вы сами говорите, полторы тысячи лет. Какой уж тут!.. – Он вдруг элегантно, чисто по-профессорски подхватил директора под руку. – Пойдемте-ка лучше посмотрим их…
…Кости лежали сплошным навалом. Сверху они были черные от карболки, но когда их ворошили, они становились белыми, желтыми, кремовыми. Видимо, сперва их долго – столетия, может быть, – обдувало ветром, мыло дождем, засыпало снегом – и вот они сделались сухими, легкими и звонкими. А в общем, в яме под тросточкой вскипало что-то похожее на груду разноцветных кружев – румяный ассистент сидел над ямой и вертел в руках лошадиный череп.
– “Терем-теремок”! – тихонько позвал его Корнилов.
– Обратите внимание, – вдруг поднял голову ассистент, – и затылок цел. И вот, смотрите-ка… – И он сунул в руки профессора лошадиный череп.
Тот взял его, повертел так и сяк и осторожно положил на землю.
– Да, – сказал он, отряхивая щелчком кончики пальцев, – все это очень, очень! Знакомьтесь, пожалуйста. Это хозяин, Георгий Николаевич Зыбин. А это… – И он назвал имя и отчество ассистента.