Фаина Раневская. Один день в послевоенной Москве - стр. 29

Мужчины в свою очередь тоже хотели забыть войну, грязь и смерть, и это тоже ударяло по их прежним боевым подругам: «Это чаще всего были честные девчонки. Чистые. Но после войны… После грязи, после вшей, после смертей… Хотелось чего-то красивого. Яркого. Красивых женщин… У меня был друг, его на фронте любила одна прекрасная, как я сейчас понимаю, девушка. Медсестра. Но он на ней не женился, демобилизовался и нашел себе другую, посмазливее. И он несчастлив со своей женой. Теперь вспоминает ту, свою военную любовь, она ему была бы другом. А после фронта он жениться на ней не захотел, потому что четыре года видел ее только в стоптанных сапогах и мужском ватнике. Мы старались забыть войну. И девчонок своих тоже забыли…»

Женщины-санитарки едут домой после окончания Великой Отечественной войны. 1945 год

Екатерина Илларионовна Демина, бывшая санинструктор 369-го отдельного батальона морской пехоты. Имеет Орден отечественной войны, медали «За отвагу», «За освобождение Белграда», «За взятие Будапешта», «За взятие Вены». 5 мая 1990 года получила звание «Герой Советского Союза».

Такие настроения после войны погубили судьбы многих женщин – как брошенных мужчинами, так и тех, кто сам не сумел вовремя адаптироваться к новым, не фронтовым условиям. Но были и те, для кого шансов на нормальную жизнь сразу практически не было. И прежде всего речь именно о женщинах-инвалидах. В ноябре 1945 года в секретариат Ворошилова пришло письмо от одной участницы войны. Страшное письмо – в нем коротко и жестоко описывается судьба автора, а заодно и множества других девушек, ушедших защищать Родину и оставивших на войне не только здоровье и молодость, но и все свои надежды на будущее.

Но, пожалуй, трудно обвинять общество в жестокости к женщинам, инвалидам и кому бы то ни было еще. Жизнь налаживалась слишком медленно, чтобы люди могли себе позволить уделять много внимания чужим проблемам. Со своими бы справиться. Война закончилась, эйфория победы прошла, и люди остались один на один с обычными бытовыми трудностями, одолеть которые иногда оказывалось сложнее, чем любого врага.

Однако худо ли, бедно, жизнь продолжалась. И если поначалу это было привычное с войны выживание, то постепенно, как бы ни тяжел был быт, люди начинали все больше интересоваться довоенными радостями, и прежде всего красивой одеждой.

Послевоенное время по чьему-то меткому выражению было окрашено в серо-зеленый цвет – именно он доминировал на улицах всех советских городов. Люди носили гимнастерки и шинели, в которых пришли с войны, или перешивали эту же самую форму во что-то более гражданское, но цвет-то оставался тот же. «Помню, у меня на руке было пальто, сшитое из папиных отрезов на брюки, – вспоминала Элина Быстрицкая, – материал для формы выдавали офицерам каждый год (родители все-таки мне помогали одеваться)». Но несмотря на это серо-зеленое однообразие, люди в бывшей армейской одежде во второй половине 40-х могли считаться счастливчиками, потому что остальным часто было и вовсе не во что одеться.