Фабрика современных игрушек - стр. 8

– Загулялся! Давай за стол!

Герман проигнорировал призыв и направился сразу в левую, рабочую часть.

– Садитесь, – он показал на стулья, в количестве присланные щедрой фабрикой. Они хранились на складе, будучи списанными из старого кинозала после его ремонта. Поэтому стулья стояли по два-три, соединенные между собой. – Начнем. Где были эти бобры примерно с часу до двух дня?

Аркадий Феоктистович начал шипеть и напевать, переводя вопрос, но Епифаний махнул лапой: мол, он понял, и принялся свистеть молодняку.

– Нашальник, шалили, но не нарошна. Дерефо грыжли, шренирофались, хто быштрее. Но, нашальник, никафо не пришибли. Нашальника Флада фидели, он шел, они убешали. Но, нашальник, Флад шел шивой, дерефо уше лешало. Они шалили шуть-шуть, жнают, што дерефо нада акуратна, шоб на шелофека не падала.

Как ни странно, Герман в общих чертах все понял и старался протоколировать без ошибок.

– А что ж малые у вас не разговаривают? – спросил он между делом директора бобрятника.

– У всех бобров, которые сызмальства у нас растут и предрасположены к человеческой речи генетически, способности к говорению развиваются с разной скоростью, – заговорила Клавдия. – Они все начинают говорить гораздо позже, чем людские дети. Важно и то, что между собой бобры пересвистываются или колошматят хвостами по воде, передавая сигналы. Практики мало. Мы, правда, с ними занимаемся почти каждый день. Однако процесс медленный и быстрого успеха ждать не приходится. Они могут не говорить, но речь нашу в основном понимают.