Эй, Нострадамус! - стр. 4
Их лица казались такими… детскими. Неотягощенными. Младенческими. Интересно, а потеряла ли я то, что осталось у них, – вид недоспелого плода, еще слишком зеленого, чтобы его сорвали.
Первой опомнилась Джейми Киркленд.
– Отец вчера напился и врезался в фонарь на Мерин-драйв, а Ди давала машину бабушке, и теперь в ней воняет. Так что мы сегодня как все.
– И все, наверное, польщены вашим присутствием, – сказала я, сев за их стол. Девчонки бросали многозначительные взгляды, но я напустила на себя рассеянный вид и повернулась к прилавку. Наконец Лорен, как представительница всей группы, нарушила молчание:
– Шерил, я думаю, стоит вернуться к нашему незаконченному разговору.
– Серьезно?
– Да, серьезно.
Я тем временем пыталась выбрать между выставленными на прилавке желе и фруктовым коктейлем.
Ди перехватила эстафету.
– Шерил, по-моему, тебе стоит кое в чем нам признаться.
Пять пар глаз осуждающе сверлили меня.
– И в чем же? – невинно спросила я. Ну-ка, ну-ка, произнесите вслух мой проступок.
– В том, – с трудом сказала Лорен, – что ты и Джейсон… прелюбодействовали.
Я больше не могла сдерживать смех. От моего хихиканья праведность на их лицах начала таять, как снег на капоте автомобиля. И тут я услышала первый выстрел.
Мы сошлись с Джейсоном с первой встречи, когда на уроке биологии в десятом классе оказались (правда, не без некоторых интриг с моей стороны) за одной партой. (Моя семья недавно переехала из другого района.) Я понимала – для того, чтобы сильнее привязать к себе Джейсона, надо больше узнать о его мире. Мне нравилась его невинность, хотя сложно представить, что это привлекло девушку моего возраста. Кажется, девчонки обычно предпочитают бывалых парней, которые побольше их видели в жизни.
Очарованию Джейсона способствовала и его работа в «Живой молодежи». Позже оказалось, что это активное участие – всего лишь иллюзия, созданная братом Джейсона, Кентом, который, будучи на два года нас старше, практически возглавлял все западно-канадское отделение «Живой молодежи». Он чуть ли не силком затащил Джейсона в организацию, где тот всегда оставался в тени брата. Кент походил на Джейсона, только без задоринки. Поговори с ним – и никогда не подумаешь, что мир полон чудес и приключений. Послушай его – и взрослая жизнь покажется пресной, как сухарь. Вечно Кент что-то планировал, постоянно готовился сделать следующий шаг. А уж чем-чем, но планированием Джейсон точно не занимался. Я вот все думаю – не для того ли, чтобы плюнуть в лицо Кенту, устав от постоянно навязываемой общественной деятельности, Джейсон решил закрутить роман со мной?
Как бы то ни было, проповеди пастора Филдса о целомудрии могли лишь на время охладить кровь в чреслах Джейсона. Я же начала ходить на собрания «Живой молодежи» трижды в неделю, петь «Камбайю»*, приносить салаты и вставать в круг на молитву поначалу лишь для того, чтобы подцепить Джейсона за его мягкую розовую кожу.
И мне это удалось. Мы стали группой внутри группы, красивой, хоть и скучной для одноклассников парой. Каждый день Джейсон хотел от меня большего, чем просто поцелуй, и каждый день я сдерживала его пыл. Я знала: его религиозности хватит на то, чтобы беречь целомудрие.
Каково же было мое удивление, когда в погоне за Джейсоном я открыла для себя религию. Вот уж к чему я не готовилась – ничто в моем воспитании не предрасполагало к вере. Мои родители только делали вид, что верят. Они были малодушными, совершенно не боялись Бога и просто вкушали плоды материального мира. Бог как-то пропал для них по пути. Потеряны ли родители для него? Прокляты ли? Не знаю. Раньше я отмахнулась бы от любого, кто сказал бы такое. Но вот я здесь, в темной пустоте, жду перехода в новый мир, и отчего-то мне кажется: моей семье уготована другая дорога.