Эволюция религиозных верований. Курс лекций (1927–1928) - стр. 44
Тут уже входит новый элемент, который можно подчеркнуть в связи с прекрасной работой Льва Яковлевича [Штернберга]. Как только камень становится амулетом и становится сверхъестественной женой и уносится человеком, то тут мы уже видим не только начало шаманства, не только начало ведовства, но и начало полового подхода к шаманству, которое имеет огромное значение. Следовательно, этот половой подход начинается еще до анимизма и начинается на стадии олицетворения. Этот камень, который является женой для гиляка, он является первой стадией, древнейшей формой, которая перешла и в наше представление о колдунах и колдуньях, которые имеют суккуб и инкуб. Относительно колдунов выступают такие элементы, что каждый колдун имеет духа нечистого или самого сатану, который находится с ним в половом общении. Мужчина имеет женщину – суккуба, то есть «лежащую снизу», а женщины имеют мужа – инкуба, то есть «лежащего сверху» (это по-латыни). Они являются их помощниками.
Таким образом, начиная от камня-жены и вплоть до инкуба эти элементы ведовства одни и те же и в шаманских обрядах, и в магии, и они начинаются с самого начала разветвления религии, ибо религия, в конце концов, начинается с олицетворения. Конечно, общее определение мира как целого – это не есть религия, это есть начало для религии. Религия начинается с разделения предмета на части, она начинается с амулетов, обрядов и с шаманского, магического и полового подхода. Такие же рассказы я слышал и у различных северных народов относительно амулетов. У эскимосов Гренландии такое представление, что если человек идет по дороге, и под ноги к нему скатывается с горы камень, то этот камень становится амулетом. То же самое и в нашей стране у Берингова пролива рассказывали чукчи.
Однако, надо сказать, что на этой стадии, по существу, человек не может долго удержаться, потому что форма предмета для человеческого внимания значит больше, чем материал. Таким образом, во всех этих внешних предметах – живых или неживых – отмечается всякое сходство с жизнью, а так как он сам, человек, есть центр жизни, то отмечается всякое сходство внешних предметов с человеком, всякая так называемая игра природы. Какой-нибудь камушек, который похож на человеческое тело или на часть человеческого тела, тем самым является амулетом. На этой стадии начинается по преимуществу такое олицетворение, и оно восходит вплоть до современной религии, когда больные в виде жертв приносят, если болит рука, руку, сделанную из золота или серебра, если нога, то ногу, и так далее. И не только эти руки и ноги делают сами, но ревностно ищут, скажем, на берегу реки или моря камушки или предметы какие-нибудь, которые имеют сходство с рукой или ногой и которые тем самым являются амулетом и очень хорошими предметами для подношения богу для исцеления от болезни.
С другой стороны, мы видим, что вместо частей человека, человечество стремится к тому, чтобы сходство было более общим. Я раньше приводил пример с сучками, которые оживают и представляется так, что каждый сучок, раздвоенный книзу, – это человек с ногами. Вы помните, как там потом эти сучки превращались в оленей и разбегались, а один сучок превращался в пастуха. Надо сказать, что в амулетах это внешнее сходство сохраняется в высшей степени долго. Возьмите, например, чукотское домашнее мелкое божество, чукотскую святыню, которая состоит из совокупности амулетов. Это палка, раздвоенная книзу, на которой делают надрезы. Делают ее также из кожи. Бусы – это уже процесс стилизации, так как бусы являются предметом новым, купленным у русских. Чукчи делают прекрасные изображения животных и людей, но наряду с этим в основе домашних божеств лежит чрезвычайно смутное, слабое сходство.