Евгения - стр. 12
Он снова вспомнил их первую ночь… Она испуганно жалась к стене, а он, кусая губы, смотрел на нее, думая о том, как ловчее взять ее в первый раз. За стеной гуляли пьяные гости. Григорий потянул жену за руку и уложил на живот, опустив книзу черноволосую голову с косой. Быстрым движением он задрал кверху рубашку и обнажил тугие, сжатые от страха ягодицы.
Да, в первый раз он вошел в нее сзади, не дав ей крикнуть ни звука. Второй рукой он крепко зажал ей рот. Ее крик вышел приглушенным. Мычание, не крик. Мокрая от слез и слюней рука саднилась после от боли. Алевтина в горячке прикусила ее.
Через четверть часа он вышел из спальни, попросив у сидящих кумушек бинт и адский камень.
На пьяных физиономиях гостей произошло смятение. А после одна из кумушек понимающе захихикала:
– Э батюшка, твоей жене не нужен камень и примочки. Само все заживет – лучше нового будет.
– Дура! – злобно огрызнулся Григорий. – Я… Руку поранил.
Но не жена теперь его волновала. Всюду его преследовал образ проклятой Женьки. Пока жена отжимала мокрую рубаху и поправляла волосы, сестра ее молотила сильными ногами по воде, а после что-то кричала Алевтине.
– Алечка, поплыли на середину реки. Я там рыбку видала. Во-оо-оот такенную! – фыркая и хохоча, кричала из воды Женька. – Она уплыла от меня. Я хотела ее схватить за хвостик, но она такая скользкая, – и снова слышался смех.
«Рыбку она захотела, – невольно улыбался Григорий. – Гляди, заплывет к тебе рыбка в одно место… Будешь тогда знать».
При мыслях об этом «месте», у Григория снова стало тесно в штанах.
«Интересно, какая она в постели? Ведь, не станет же она и в постели хихикать. Я бы ее приструнил слегка, для острастки. И смеяться без причины бы запретил. Прав отец: «смех без причины – тоже грех». Я бы велел ей раздеться догола. И лечь. И чтобы раздвинула ноги. И чтобы боялась меня… А это место… Оно у нее, верно, тугое, сразу не войдешь… И красное. Непременно красное. На фоне чуть смуглых, упругих ляжек. Я видел ее ляжки. Они толстые. Меж них так сладко засаживать. До упора. Она бы вначале тоже плакала, как и Алька… А потом сама… Сама насаживалась бы… Сама… Хотела бы меня…»
Одной рукой Григорий стащил тонкие штаны, другая обхватила толстый член, достающий до пупа.
– Выйди из воды, малахольная, – прошептал Григорий. – Выйди, я на тебя еще раз посмотрю…
К счастью для Григория, свояченица не заставила себя долго ждать. Низенькая, плотная фигурка показалась из воды. Евгения поднялась по ступеням купальни совершенно голая. Мелькнули круглые ягодицы и узкая талия.
– Женька, ты сошла с ума! – крикнула ей Алевтина. – Ты чего разделась?
– Так нет же никого, – рассмеялась Женька, беспечно помахав мокрой рубашкой, словно флагом, над головой. – Какая разница? Так лучше отжать ее смогу.
Она повернулась к Григорию передом и, обхватив мелкими руками полотно белой рубахи, крепко отжала мокрую ткань. При этом живот ее с темным треугольником черных волос напрягся, а груди мерно качнулись.
– Оденься сейчас же! Не ровен час, кто купаться придет? А вдруг Гриша или свекор?
– Нету их дома. Один в городе, другой в поле собирался, – беззаботно отвечала Женька. – Ох, Алька, хорошо-то как! – крикнула она и распахнула в стороны смуглые руки.
– Сучка… – простонал Григорий, дернувшись всем телом.