Ева - стр. 6

– Знаю, но пятнадцать лет…

– За это время мы смогли научиться выращивать, это само по себе большой прогресс.

– Им нужны здоровые дети, а не лысые обезьянки, – Яков посмотрел на монитор с камеры наблюдения.

– Нам нужно время, ты же знаешь. Мне кажется, что мы где-то очень близко. Ходим рядом, вот только не можем пока понять, что ищем.

– Мне нужно твоё одобрение, чтобы ввести мальчика в курс дела, – сказала она, обращаясь к Якову.

– Похоже, ты уже всё решила.

– Да, но всё же формальность.

– Я согласен, если он останется тут.

– Думаю, с этим проблем не возникнет. У него есть потенциал: увидел то, от чего другие отмахивались.

– Всё думаешь про «зерно»?

– Не знаю, может, мы и ошибаемся, надо попытаться.

– Хорошо, действуйте. А волков, – так Яков говорил про Совет директоров института. – Я возьму на себя.

– Спасибо тебе.

Мужчина быстро развернулся и пошёл к выходу.

– Влас, покажи.

Валерия прошла в конец зала, где находились кресла и шлемы ИБС для погружения в мир Врадж. Рядом стояли приборы и доски, на которых были написаны формулы программирования. Денис остановился и стал внимательно считывать показатели с мониторов, – они были ему знакомы. А после развернулся и бегло просмотрел, что было написано на доске, взял маркер и, подойдя к ней, стал зачеркивать надписи.

– Что ты делаешь? – возмутился Влас.

Валерия промолчала, но рукой остановила Власа, а Денис, уже не обращая ни на кого внимания, делал свои пометки на доске.

– Это неправильно. Если следовать этому алгоритму, его не поймать, он уйдет. Вот тут нужно сузить, а здесь он падает, – юноша быстро перечеркал почти половину записей, положил маркер, повернулся к Валерии и спросил. – Кто это писал?

– Я, – смущённо сказал Влас и, подойдя поближе к доске, сделал несколько своих поправок. – Так, наверно, лучше.

– Это код фантома?

– Есть гипотеза, мы не можем ее опровергнуть и не можем доказать, – начала Валерия. – Землю окружает эфир. Нет приборов или каких-то научных доказательств. Но этот эфир хранит в себе знания человечества за всю его историю существования. И, возможно, в эфире хранятся знания, что нам ещё не даны. Также есть гипотеза «зерна». «Зерно» – это споры, мы их не видим и не можем определить никакими приборами. Нас «зёрна» окружают повсюду, они проходят сквозь нас. Эти «зёрна» несут частичную информацию из эфира. И если у человека приживается такое «зерно», он получает вторую личность. Человек может помнить то, чего с ним никогда не было. Руис Сафон говорил на языке, который давно исчез, а Христиан Гофман описывал ещё не открытые страны. Джеймс Грегори написал формулы, смысл которых стал понятен только спустя 120 лет. А Престон Лилиан разговаривал на семи языках, которые никогда не изучал. Примеров сотни. Также есть раздвоение, растроение личностей. Психологи говорят, что это болезнь. А что если в человеке прижилось несколько «зёрен» со знаниями людей, которые раньше жили?

– Постойте, постойте, – замотал головой Денис. – Вы хотите сказать, что есть эфир знаний, и есть некие «зёрна», которые могут их переносить?

– Это гипотеза.

– Ладно, пусть так, значит, у каждого человека есть такое «зерно». Но откуда оно берётся?

– Ты видел отчёты нашей работы. Эмбрионы, зачатые в инкубаторе, не обладают разумом. Но эмбрионы, зачатые в живом человеке, а после выращенные в инкубаторе, родились с сознанием человека.