Ева. Книга 2 - стр. 39
– подходящая цитата из «Мэри Поппинс» всплыла в моей голове сама по себе, и стала грустной мыслью, которая помогла успокоиться. Я виновата перед книгами. Я не должна о них вспоминать. Волшебная смешинка исчезла внезапно, как и появилась. Мой нечаянный знакомый тоже замолчал, и в наступившей тишине я вдруг явственно почувствовала напряжение, сгустившееся вокруг нас. Я смотрела на него – и теперь видела, и он словно бы только что меня увидел. Как-то резко дошло, что он привлекателен и молод, а на мне платье, не скрывающее ничего, и мы не отрываем друг от друга взгляда. Смутившись, я неловко кивнула ему и отвернулась, заставив себя сосредоточиться на действии, разворачивающемся на экране. Что угодно, лишь бы не думать о том, какие же крупные и красивые губы у мужчины, сидящего слишком близко.
«У него вьющиеся длинные волосы»
«Смотри кино»
«У кого-то явная слабость к длинноволосым»
«Отстань»
«Спорим, он пахнет горькими апельсинами»
«Совершенно неважно, как он пахнет»
«Как ты там говорила Бьянке? Секс ради секса – это не мое?»
«Ты не существуешь»
Внутренний голос издевательски замолчал, и я, включившись в повествование, мгновенно сообразила почему.
Пара из фильма как раз-таки занималась сексом.
По моей коже побежали мурашки.
Обнаженные, прекрасные, сильные тела, многократно увеличенные на широком экране, буквальным образом затягивали меня, делая соучастницей. Она сидела у него на коленях, камера вуайеристически выставляла напоказ позвонки на спине, запрокинутые лица, сильные руки на груди, волосатые ноги…Зал наполнился тяжелыми, с трудом сдерживаемыми вздохами, несущимися из динамиков. Натуралистичность, с которой все было снято, могла бы быть безобразной, если бы не нежность и забота, которой веяло от тех двоих. При всей нескромности показываемого акта, не возникало и сомнения в том, что мужчина и женщина в фильме в этот момент не были актерами. Они любили друг друга.
Стало нечем дышать. Мне не нужно было поворачивать головы, чтобы чувствовать внимательный, испытующий взгляд незнакомца. Он явно понимал, что творится, и без тени смущения впитывал мои смущение и возбуждение. А может, он просто не мог отвести глаз, так же, как я от изображения. Лицо и грудь заливало красной горячей волной. Соски… Я боялась даже представить, как бесстыдно сейчас торчат соски. Живот перекрутило узлом, я чувствовала, как напряжены мои бедра, руки, сжимающие подлокотники кресла и как все тело реагирует, откликается на это напряжение. Рот, губы пересохли, требуя воды, влаги. Я не облизала бы их и под страхом казни.
«Сейчас сдохну от стыда»
– А ведь все-таки есть в черно-белой пленке свое очарование.
«Мяч. Он кидает мне мяч». С трудом собрав себя настолько, чтобы сосредоточиться на простой фразе, проглотила ком, перекрывший горло – все-таки облизала губы, идиотка! и отбила подачу:
– Да, пожалуй, сейчас я не нахожу этот фильм скучным.
Он одобрительно хмыкнул, оценив мою иронию.
– Как вы думаете, кто из них прав?
Я пожала плечами. Если бы я еще следила за действием.
– Не знаю. Все равно. Разве это важно?
– А что тогда важно?
– То, что у них все-таки все будет хорошо.
Мужчина уставился на меня, как на инопланетянку:
– Откуда вы взяли? Вы уже видели этот фильм раньше?
Я отмахнулась.
– Нет, что вы. Просто рассуждаю логически. До конца фильма осталось минут двадцать, время на длинные титры… значит, развернуться для нового конфликта особо негде, и тем более, у них был, ну… – я смущенно замолчала, не договорив.