Этюды о конце света. Как умирала империя и рождалась Европа - стр. 21

Да и не с христианством Юлиан II боролся, а с претензиями церкви на исключительность и право решать за других, во что верить, кому и как молиться.

Впрочем, все по порядку.

У Констанция своих детей не было, поэтому в какой-то момент вопрос о преемнике встал очень остро. Никаких добрых чувств император к кузену не питал и хорошо понимал, что Юлиан отвечает ему тем же. Но… политическая необходимость.

В 355 году Констанций провозгласил Юлиана цезарем (то есть, преемником и младшим соправителем с ограниченными полномочиями), женил на своей сестре и дал важное задание – навести порядок в Галлии, которая подвергалась беспрерывным нападениям германских племен, живущих на рейнской границе, особенно, алеманов.

Конечно, и здесь не обошлось без соглядатаев, доносчиков, прямого неподчинения и предательства. Да и сам император, наверно, в тайне надеялся, что молодой, не имеющий никакого военного образования и опыта цезарь провалит задание или вообще погибнет в битве с грозным противником. Наверно, потому и помощь оказывал минимальную, несмотря на настойчивые просьбы и весьма убедительные доводы Юлиана. Доходило до того, что цезарь с войском численностью не больше 13 тысяч должен был отражать большой набег объединенных племен, способных выставить 20–25 тысяч воинов. И это в ситуации, когда то и дело приходилось латать дыры в пограничной обороне на Рейне.

Однако вопреки ожиданиям, Юлиан с задачей справился. За неполных пять лет он навел порядок в обороне рейнской границы, нанес германцам несколько серьезных поражений, построил новые крепости, привел в должный вид прежние укрепления, заключил договоры с несколькими влиятельными вождями, которые обязывались не только соблюдать мир, но и поставлять воинов для римской армии.

Примечательно, что Юлиан, действительно не имевший ни соответствующего образования, ни военной подготовки, сам составлял планы кампаний и сражений, сам водил войска в битву, был практически всегда в первых рядах, рискуя наравне с солдатами и офицерами.

Констанций с возрастающим раздражением и тревогой следил за успехами кузена.

Вот как Аммиан Марцеллин – современник Юлиана II, офицер в его войсках и автор замечательного сочинения по истории поздней империи, пишет о реакции императора и двора на известия об успехах цезаря в Галлии:

«Все самые влиятельные придворные, признанные знатоки в искусстве лести, высмеяли хорошо продуманные планы цезаря и тот успех, что им сопутствовал. Повсюду распространялись глупые шутки, например, что он “больше походил на козла, чем на человека” (намек на его бороду); “его победы начинают приедаться”, заявляли они. “Краснобайствующий прыщ”, “обезьяна в пурпуре”, “грек–любитель” – этими и другими именами называли его. Поочередно донося их до ушей императора, жаждавшего слышать именно такие слова, враги Юлиана пытались очернить его умения. Они укоряли его в слабости, трусости и в сидячем образе жизни, и обвиняли в том, что он умеет сказать о своих победах блестящим языком».

В 360 году Констанций решился на новый персидский поход. Персы, весьма осмелевшие после неудач римлян в предыдущих кампаниях, перенесли военные действия в римскую Месопотамию и наложили руку на Армению – давнее яблоко раздора между двумя великими державами. Готовясь к походу, император потребовал у Юлиана прислать к персидской границе его лучшие войска.