Это жизнь - стр. 3
Сидевшая на крыльце очень полная, пожилая женщина, встала и пошла к ним на встречу. Она была очень похожа на Влада. И Алька знала, что сейчас, ей нужно будет назвать её мамой. Так принято. Что поделаешь? Алька всё понимала, так надо. Когда на свадьбу приезжали отец и брат мужа, Алька сразу назвала его папа. Но это было проще сделать, у неё давно не было отца, её родители разошлись, когда Альки было 12 лет. Но сейчас, когда у Альки есть своя, родная мама, назвать чужую незнакомую женщину, таким родным и святым именем, было не легко.
–Кто придумал такие обычаи? Подумала Алька.
Но деваться некуда. Вот эта женщина, уже рядом и это нужно сделать, и чем раньше, тем легче будет. Алька подошла и обняла женщину, поцеловала в щеку и сказала:
–Мама.
Когда вошли в дом, у Альки глаза от удивления чуть не выкатились из орбит. Это был легкий шок. Она такого ещё никогда не видела. Стены внутри дома состояли из неотесанных, лохматых, колючих, коричневых брёвен. Да ещё между ними, торчала серая, пыльная пакля. Это было просто жуть. С наружи это смотрелось здорово, романтика, дом вписывался в природный ландшафт, сад, огород.
–А внутри средневековье. И здесь живут люди? Подумала Алька.
Бревна лежали горизонтально и из-за этого потолок казался очень низким, если бы потолки не были беленые, можно было подумать, что это просто сарай. Дома было темно и прохладно.
Так как они приехали под вечер, ужин был уже на столе. Или с дороги, или действительно всё было так вкусно. Простая крестьянская еда, отварная картошка, которую запивали домашним, прохладным молоком, творог, яйца. Хлеб просто макали в мёд и запивали молоком. Эта еда была сытная, лёгкая и просто божественная.
Ночью, Алька долго не могла уснуть от усталости, от впечатлений, толи от нового места. Кровать стояла близко к стене, вернее к брёвнам, Алька спала у стены. Она вдыхала и вдыхала этот незнакомый, непонятный аромат брёвен, которые пахли лесом, смолой, пылью и ещё чем-то непонятным. Ночь прошла быстро. Кажется, только, что было темно. Алька почувствовала на себе чей-то взгляд, резко открыла глаза, она чуть ли не уткнулась носом в эти брёвна. И увидела, как на неё смотрит огромный, лохматый, с полосатыми ножками и огромными глазами, на черной голове, и с большим пузырем сзади-ПАУК. Алька, не помня себя, набрав полные легкие воздуха, заорала во всю свою мощь. Так, что паук с испугу побежал вверх. Она аж охрипла, сорвала голос. Онемевшая от крика или от страха, подбежавшим и спрашивающим, что случилось, только показывала пальцем, открыв рот, на испуганного паука. Если бы у него были руки и пальцы, он бы, наверное, покрутил у виска, глядя на Альку. Вадим обнял жену:
–Ну, что ты, испугалась паучка?
Мария уже хлопотала на кухне. На электрической плитке варилась вкусная рисовая каша. Её молочный, нежный, вкусный запах распространялся везде. Запах был настолько сладкий, что казалось, даже если не есть эту кашу, а только вдыхая её молочный аромат свежих сливок, топленого масла будешь уже сытый. Мария была такой полной, с маленькими руками и ногами, в коротком ситцевом платье. Когда она наклонялась над плиткой, оголялись её очень пухлые, выше колен ноги, а когда она быстро двигалась, казалась очень смешной.
Алька вышла во двор. Хотела пройти в туалет, но прямо на тропинке лежала огромная, рыжая корова. Она била себя по бокам длинным хвостом, отгоняя так назойливых мух. На конце хвоста были запутаны в волосах репей и солома. Алька хотела осторожно пройти рядом, но корова вдруг повернула на неё свою огромную, с жующим ртом голову и отрешенно долго смотрела на Альку своими большими пустыми глазами, с длинными, как стрелы, белыми ресницами. Алька испугалась и убежала. Пожаловалась мужу на корову, а он посмеялся над ней: