Это Тбилиси, детка! - стр. 8
И люди меня приятно удивили своим дружелюбием. Представляешь, мне даже несколько раз уступили место в транспорте, а я и не просила, и никак не намекала. Сперва я перепугалась, подумав, что постарела, хотя тщательно слежу за собой, но понаблюдала и поняла, что это такая манера у местной молодежи. И была несколько удивлена своим открытием.
Потом, помню, меня удивила соседка сверху, которая постучалась и принесла на тарелке еще дымящееся гоми[6] с плавающим в масле кусочком сулугуни. Представилась Ией. Гоми было восхитительным, а сулугуни выше всяких похвал. Но, странное дело, Ия даже не собиралась снимать обувь. Это здешний огромный минус – входить в дом в уличной обуви. Впоследствии я не раз пыталась объяснить неприемлемость такого поведения, но не сумела. Непробиваемый менталитет».
За стенкой включили перфоратор, и мерзкая долбежка нарушила стройный порядок Ольгиных размышлений. Она опять прервала свое занятие и довольно громко постучала в стену. Реакции не последовало. Пришлось выйти во двор и позвонить к соседям. Ей открыла хозяйка с внешностью типичной для пятидесятилетней дамы, любительницы хорошо покушать.
Ольга сухо поздоровалась и пояснила причину своего визита:
– Ваш шум мне мешает. Ваши рабочие замусорили весь двор. Уже три дня лежит песок около моих дверей, и я не обязана его убирать.
– Вот нечего было приезжать, раз все так не нравится! Столько соседей во дворе, все входят в положение. Никто не воняет. Одну тебя все раздражает. Кончим ремонт, и все уберем.
– А когда? У вас есть примерный график работ?
Соседка уставилась на нее совиными непонимающими глазами:
– Чего? Какой график? Здесь у меня что, вокзал или аэропорт? Как деньги достанем, так и закончим. Не вписались в сумму. Большое дело. Ну месяц, два, а может, три. Вон у Тенго десять лет ремонт делали частями, и никто не умер.
– И я три месяца обязана жить в этом ужасе?
Соседка пожала плечами:
– Вай, не делай мне проблему из ничего. Не хочешь, не живи.
– Я буду жаловаться!
Соседка закатила глаза к потолку:
– Жалуйся! – и захлопнула дверь.
Ольге пришлось вернуться несолоно хлебавши. Насилу успокоилась и вернулась к письму.
«Танечка, я думала, что проведу здесь свои последние годы. После нашего холода это действительно райское место, но тут столько минусов, связанных с общением с местным населением. Это какая-то удивительная смесь общительности и беспардонности. Иногда я просто оказываюсь в тупике, не знаю, как реагировать. Например, сейчас на меня свалилось испытание. В нашем дворе одна семья делает ремонт. Просто кошмар. Целый день шум, стук, грязь, наглые рабочие перед глазами. Представляешь, они даже не имеют представления о том, когда закончат свое стихийное бедствие. Полная анархия с совершенной юридической безграмотностью. А я специально выбирала для жилья тихое обиталище с минимумом соседей, хотела насытиться колоритом тбилисского двора, что воспевал Нодар Думбадзе. Представляешь, в углу настоящее инжирное дерево, а рядом куст сирени. Когда он цветет, кажется, вот-вот войдет кинто[7] с шарманкой. Но я даже не представляла, что это такое в реальности. Сейчас подумываю обменять жилье на обычный, как тут говорят, корпус. Хотя не уверена, что и там меня не достанет пресловутый местный менталитет. Кстати, еще один шокирующий момент, тут многие незнакомым людям говорят „ты“. Я сперва пыталась вносить коррективы, но потом поняла, что это не лечится».