Это случилось весной - стр. 18

– Разве?

Сейчас я могу говорить только короткими фразами, жар его тела блокирует все прочие чувства, кроме одного.

И в этот миг, мгновение, когда я почти сдалась, Миша отстраняется.

– Если ты считаешь, что я не смотрю, это не значит, что я ничего не замечаю, - таинственно заключает он.

А я выпрямляюсь, опрокидываю в себя остатки виски. С некоторым вызовом. Пусть спорит, если ему так хочется.

Оборачиваюсь к Мише, а внутри теперь страсть к нему борется с огненной дорожкой, оставленной дорогим крепким алкоголем.

- Ты никогда меня не замечал, - произношу я, глядя прямо ему в глаза. В их глубине твёрдость и уверенность, но один широкий глоток сделал и меня уверенной тоже. Мне хочется быть жёсткой, и я добавляю: - И сейчас заметить не можешь.

Взгляд серых глаз мерцает. Что это? Игра света? Призрачное эхо алкоголя?

Миша разочарованно выдыхает, качая головой.

Больно ему, больно мне. От этой горькой правды.

Но я задеваю его и не могу не ощутить удовлетворение. В этот момент мне кажется, что он тоже должен почувствовать боль, которая мучает я.

- И всё же… ты пьяна, - спокойно произносит он. Видимо, уже решил что-то для себя. – Хватит на сегодня, Сонь. Ещё Лерыч со своим глинтвейном. Притормози, прежде чем наговоришь лишнего, о чём потом пожалеешь.

- О, да ладно, - округляю я глаза, коротко усмехаясь. – Так, что, ты у нас единственный, кому можно напиваться, не тормозить и совершать ошибки, о которых впоследствии жалеть?

Едва эта фраза у меня вырывается, как хочется отмотать секунды назад. Ну почему я не заткнулась на несколько мгновений раньше?

Пустой, принимающий поражение взгляд Миши говорит мне, что ничего уже не вернёшь.

Ни его поступка.

Ни моих слов.

Качаю головой и бормочу «прости».

Прежде чем первые слёзы стекают по пылающим щекам, я отталкиваю Мишу и убегаю к себе наверх.

Чтобы лежать и вспоминать о том, что случилось почти шесть лет тому назад.

11. 11

Нет, наверное, чтобы понять то, что произошло почти шесть лет тому назад, надо вернуться во времени ещё дальше. В тот год, когда я переехала к бабушке из маленького северного городка. Это было настоящим потрясением. И дело вовсе не в смене климата.

Мне было без пары месяцев тринадцать, и я отдыхала в летнем лагере. Смена выдалась удачной, потому что компания подобралась практически безупречная. А ещё я вдруг обнаружила свою привлекательность для мальчишек. Это было так странно. Ещё год назад мы рубились в настольный теннис и рыли гильзы на карьере, оставшиеся здесь от ожесточённых боёв Великой Отечественной. А теперь всем им хотелось совершенно других разговоров и совершенно других развлечений.

Я смущалась и никак не могла определить, кто же мне больше нравился из двух особо активных Лёш. Оба были хороши и притягательны, и, честно говоря, я боялась их обидеть, выбрав кого-то одного. Поэтому предпочла просто продолжать дружить с обоими.

Но беспечное лето закончилось за несколько дней до финала смены. Наверное, никогда не забуду лицо бабули в кабинете директора лагеря, куда меня так поспешно вызвали, оторвав от какой-то, уж сейчас точно и не назову какой конкретно, самодеятельности.

Авария. Папа ушёл сразу, мама через пару дней в реанимации.

До сих пор трудно вспоминать об этом.

Но тогда я даже не имела возможности пережить горе в себе, потому что бабуле, кажется, было тяжелее, чем мне. Еще бы! Оказаться одной с непонятным подавленным произошедшей трагедией подростком на руках, решая кучу бумажных и финансовых проблем с имуществом и опекой.