Это моя работа. Любовь, жизнь и война сквозь объектив фотокамеры - стр. 6

И я побежала за ним. В этот момент я услышала знакомый свист пуль. Подняла глаза и увидела, что снайперы Каддафи уже в городе! Мне казалось, что все понимают опасность ситуации, но Энтони спокойно пил чай, разговаривая по-арабски с повстанцами, курил сигарету и жестикулировал, словно болтает с друзьями у бассейна.

Он выглядел старше своих сорока с небольшим – седая борода и пухлый живот старили его. Но глаза сверкали.

Стив же, которого дважды похищали – один раз в Ираке, второй – в Афганистане, выглядел напуганным. Он стоял у нашей машины с Мохаммедом, словно это могло подтолкнуть Тайлера и Энтони поскорее закончить работу. Местные жители кричали:

– Qanas! Qanas! (Снайпер! Снайпер!)

– Надо ехать в Бенгази! – взмолился Мохаммед.

Он тоже был напуган. Ему позвонил брат, чтобы сообщить, что войска Каддафи подходят к городу с запада. Наконец он созвал всех в машину, и мы выехали через восточные ворота города.

По дороге Тайлер попросил Мохаммеда остановиться в последний раз, чтобы снять повстанцев, устанавливающих миномет. Мохаммед неохотно съехал с дороги, и Тайлер выпрыгнул. На самом деле мне знаком такой прилив адреналина – когда ты делаешь то, на что осмелятся немногие. Мохаммед стал звонить брату, чтобы уточнить обстановку. Я чувствовала, что мы перешли границу, оставшись в городе, когда нам советовали уехать. И все же желание побыстрее оказаться в безопасности казалось мне ужасной слабостью, хотя я знала, что коллеги никогда не обвинили бы меня в слабости или непрофессионализме. Я отлично сознавала, что значит быть единственной женщиной в машине.

Рядом с нами остановилась машина.

– Они в городе! Они уже в городе! – крикнули из нее.

– Тайлер! – с искаженным от страха лицом закричал Мохаммед.

– Уезжаем! – крикнул Стив.

Тайлер вскочил в машину, и мы рванули с места.

Накануне вечером мы разговаривали с нашим редактором, Дэвидом, и договорились, что я буду звонить ему в девять часов по нью-йоркскому времени. Я посмотрела на часы и набрала номер. Соединиться не удалось. Я набрала номер еще раз. Ответа не было. Я набирала номер снова и снова, снова и снова, – целиком сосредоточилась на телефоне. Когда же я подняла глаза и посмотрела вперед, то увидела нечто такое, чего не было раньше: машины.

– Думаю, это люди Каддафи, – сказала я.

Тайлер и Энтони помотали головами.

– Не может быть, – пробормотал Тайлер.

Через несколько секунд на горизонте показались небольшие фигуры в оливковой форме. Я оказалась права.

Тайлер тоже это понял.

– Не останавливайся! – крикнул он.

Когда вы приближаетесь к вражескому блокпосту, у вас есть два варианта – и исход обоих целиком зависит от удачи. Можно остановиться и сообщить, что вы – журналисты, надеясь на то, что к вам отнесутся с уважением, как к профессионалам, выполняющим свою работу. Второй вариант – проехать, не останавливаясь, уповая, что огонь не откроют.

– Не останавливайся! Не останавливайся! – кричал Тайлер.

Но Мохаммед затормозил и высунулся из окна.

– Sahafi! – крикнул он солдатам. – Журналисты!

Он открыл дверцу машины и вышел. Солдаты Каддафи окружили его.

– Sahafi!

В мгновение ока дверцы распахнулись, Тайлера, Стива и Энтони вытащили из машины. Я заблокировала свою дверцу и уткнулась лицом в колени. Раздались выстрелы. Подняв голову, я осознала, что осталась в машине одна. Я понимала, что надо выскочить и бежать, но не могла двинуться с места. Я заговорила вслух – так я поступаю, когда внутренний голос оказывается не слишком убедительным: