Это было в Праге. Том 1. Книга 1. Предательство. Книга 2. Борьба - стр. 25
– Что же, подумай, женитьба – шаг серьезный. Но смею надеяться, что свадьбу мы сыграем еще в этом месяце.
Нерич встал.
– Ты уходишь? – спросил Мориц.
– Да, – машинально ответил Милаш, – необходимо передать письмо. Я тороплюсь.
Обермейер подошел к столу, выдвинул ящик и, достав пачку денег, заранее приготовленных, протянул Неричу.
– У тебя могут возникнуть непредвиденные расходы.
Милаш густо покраснел. «Покупает Божену, – со стыдом и ужасом подумал он. – Нет уж, это слишком. Никогда!»
– Напрасная забота, я не нуждаюсь, – произнес он с оттенком высокомерия.
– А мы и не занимаемся благотворительностью. Это твой заработок. – Обермейер сунул деньги в руки Нерича. – Ты не перестаешь меня удивлять, Милаш. А мне бы не хотелось менять свое мнение о тебе. Нам еще придется поработать вместе. Ну, ну, не ломайся. Я ведь знаю, что лишние деньги никогда никому не мешали.
Нерич смущенно опустил глаза и дрожащей рукой сунул пачку в карман.
– Я пойду.
Не оглядываясь, он вышел из комнаты и торопливо сбежал по ступенькам крыльца к машине.
«В Прагу, предупредить Божену, – беспамятно шептал Нерич, мчась к городу. – Нельзя допустить, чтобы она оказалась в этой яме. Довольно того, что я попал в лапы проклятого Обермейера. Пусть она возненавидит меня, пусть мы расстанемся навсегда, но я ее спасу. И этим, может быть, искуплю все то постыдное, что я сделал раньше».
Открытый кабриолет шел на предельной скорости. Ветер свистел в ушах, обдавал Нерича холодом. Разгоряченный мыслями, он ничего не замечал, ничего не слышал. Одно-единственное желание влекло его вперед – увидеть Божену, уберечь ее от несчастья.
Когда он подъехал к почтамту, Божена еще работала. До конца ее смены оставалось полчаса. Нерич решил побродить по улицам, рассеяться. Он вошел в кафе, выпил рюмку коньяку, вернулся обратно. Время тянулось мучительно медленно. Но чем ближе подходила часовая стрелка к шести, тем меньше оставалось в Милаше мужества. Сегодня он страшился встречи с Боженой. Что он ей скажет, какими словами раскроет свою постыдную тайну? Ведь она так верит в него, считает честным, благородным человеком. А перед ней – жалкий трус, изменник родины, человек, продавший и себя и ее. И это страшное саморазоблачение произойдет через какие-нибудь минуты!
Нерич взглянул на часы: они показывали шесть без трех. Сейчас Божена выйдет. Против воли он повернулся спиной к огромным стеклянным дверям почтамта и пошел к машине. «Может, отложить объяснение до завтра?» – мелькнула трусливая мысль. В конце концов, один день не играет роли, а завтра он будет спокойнее и сумеет лучше выразить все, что сейчас терзает его совесть. Эта мысль наполнила его трусливой радостью. «Конечно, завтра», – повторил он и, открыв дверцу, торопливо влез в машину.
Когда Божена вышла из почтамта, Нерич был далеко.
Глава седьмая
– Мориц! – сказала Эльвира брату. – Меня Прэн пригласил к себе на квартиру.
– Что радостного в этом событии?
– Не иронизируй. Верни мне его записную книжку. Я попробую незаметно подбросить ее. Пусть думает, что она затерялась, а потом нашлась.
Обермейер откинул от себя газету.
– Ты права.
Он достал из стола записную книжку Прэна.
– Между прочим, тебе следует знать, что в ней записано. Некоторые фамилии ты можешь услышать в разговоре… Твой поклонник не слишком-то разборчив, – сухо проговорил он.