Это Америка - стр. 83

Он сидел один и грустно смотрел на заставленный чемоданами и тюками пол, его одолевали грустные мысли о будущем. Кто-то постучал в дверь, и в комнату вошел мужчина:

– Прошу прощения, я не помешаю?

Миша узнал в нем одного из группы американцев, которых видел в холле:

– Помешать не помешаете, я тут один. Только не знаю, чем могу служить?

– Так я просто поздороваться пришел, может чем помогу. Я ваш сосед, живу в этом отеле, зовут меня Берл, Борис.

– А по отчеству-то вас как?

– А знаете, в Америке отчеств нет. Мы просто по имени друг друга зовем.

– Безотцовщина какая-то… И давно это вы здесь живете?

– Уже почти тридцать лет.

– Это мне даже становится интересно, что-то я не слыхал, чтобы тридцать лет назад была эмиграция.

– Так я ж не эмигрировал, я сразу после войны, в 1945 году, прямо из русских партизан подался в лагерь для перемещенных лиц, а потом уже попал в Америку.

– Послушайте, а вы все это не врете? – перебил его Миша.

– А зачем врать? Я сюда приехал, чтобы избежать русского антисемитизма. Я вам так скажу: если есть на земле рай для евреев, так это здесь – в Америке.

– Рай, говорите. Что-то не верится… Ну вы мне рассказали свою историю, я вам тоже расскажу. Приехали мы всей семьей, что называется, открывать Америку. Так?

– Так-так, – улыбнулся гость.

“Так вот я вам скажу: не то чтобы у нас в Одессе мы так уж любили эту Америку. Да мы и не знали ее совсем. А что, в Одессе нам было плохо? Ну, может быть, не так уж и хорошо, но зато у меня все было: квартира, работа, родные – я знаю… И вот мы все бросили и кинулись «за всеми».

– Здесь у всех есть возможности, – улыбнулся Берл.

– У меня здесь старший брат, Марк, он раньше приехал. В Одессе он был картежник – то выиграет, то проиграет, то меховую шубу жене купит, то из дома мебель вывозят. А здесь как-то успел разбогатеть. Как – черт его знает.

– Вот видите, значит, он нашел свои возможности.

– Это-то мне и странно… Зато теперь мы называемся «беженцы». Отчего мы, спрашивается, побежали? Гнались за нами? И мне назначили пособие, велфером называется, по бедности. Что ж, я бедняком стал? Прожил больше пятидесяти, спину горбил, а в Америке по бедности получаю. А другие заделались капиталистами, как мой брат Марк. Он мне пятьсот долларов новенькими бумажками дал, на обзаведенье.

– Вот видите, это Америка. Помалу-помалу и у вас все будет.

– Что будет? Я попросился работать по снабжению, а они мне: для снабжения ты в Америке не годишься. А мой брат Марк предложил мне быть официантом в его ресторане. Чаевые, говорит, будешь хорошие получать. У него ресторан, а я чтобы был официантом. А, каково? Он говорит: «Это тебе не Одесса, английскому надо учиться». Стар я, чтобы учиться – мозги уже не те. Еле выучил, как благодарить, – и Миша напряженно выговорил: – Сенька бери мяч.

Берл вежливо улыбнулся:

– Это не так произносится, надо говорить thank you very much.

– А по мне легче запомнить «сенька бери мяч». На Брайтоне все по-русски говорят, вокруг одни одесситы, на каждом шагу со знакомыми раскланиваешься.

– Да, Брайтон называют Маленькой Одессой. Но это не настоящая Америка.

Американцы привыкли считать свое благополучие a growing pie, «растущим пирогом», их излюбленный девиз: we believe in future («мы верим в будущее»). Все стремились к «американской мечте»: иметь свой дом и автомобили для каждого члена семьи. При наличии дешевой недвижимости и дешевом бензине автомобили и дома становились все более доступными. Телевидение, пресса, радио забивали головы жителей рекламой. Впервые были введены пластиковые кредитные карточки и можно было всё покупать в кредит. Люди заполняли дома нужными и ненужными вещами, дорогой электроникой, и покупали, покупали, покупали.