Эта тварь неизвестной природы - стр. 14
Башкало перевёл курящийся зрачок пулемёта на Вадима. Вадим переступил с ноги на ногу. Башкало тихо залаял:
– Стоять, сыняра! Он – спятил. Он заслужил. И получил. Он труп. Всё! А теперь ты. Вопрос! Мне так тебя класть, сучок, сразу рядом, или с пользой для науки? А, контрактничек? Хочешь ещё помучиться? Решай сам, предоставляю. А пока автоматик тихонько на землю. И палку, палочку тоже брось. Ф-фенимор, блядь, сука!
Тьма смотрела на Вадима не мигая, без дрожи, дымок иссяк, руки Башкалы были верны, и Петровича убивал он не в истерике, и Вадима был готов убить чётко, сознательно. Собственно, лекцию по «вышел с группой, вернулся один» он читал себе, не Петровичу. Нынче не сажают. Вадим чихнул. Ты не умрёшь, сказал Бубнилда Вадиму. Тебе нельзя. У тебя девчонки. Ирка да Катенька. Да и Житкур не велел.
– Не стреляйте, товарищ прапорщик, – сказал Вадим спокойно.
– А то что? – невпопад спросил Башкало, задравши подбородок.
– А то некому будет вытаскивать из дыры живые растения, двести миллионов лет назад сдохшие. Я не соображу даже, сколько они могут стоить. Даже если по копейке за год.
Башкало зафыркал. Вадим чихнул.
– Будь, сука, здрав! – сказал Башкало с издёвкой. Он действительно был спокоен, на взводе, но не оголтел. Он работал. – В Зоне всё возможно, это ты прав. Уссышься про войну! Пятиэтажки летают, воздух людей режет, техника сама ходит. Километр месяц идти можно, как на аэродроме от ангара-три до метеобудки. Почему бы и во времени дырке не быть? Научная фантастика. Но если ты, фениморка, сейчас же автомат на мать сыру землю не спустишь, падла…
Вадим шевельнул плечом, автомат сполз, прислонился к ноге. Вадим шевельнул ногой, автомат упал.
Кепка Башкалы одобрительно качнулась. Но пулемёт не двинулся, как влитой в пространство. Вадим уже устал не моргать, глаза резало.
– Ну и всё остальное. Рюкзак, куртку. Нож, пистолет. Медленно. Противогаз тоже снять.
Наблюдая за разоружением оставшейся в живых стороны, Башкало присел на стульчик Лёхи-Аспиранта. Посидеть и Вадим бы не отказался. Но РПК вместе с хозяином следил за малейшим его движением, и предохранитель был снят. Стульчик учёного был, видать, крепкий. Сначала Башкало сел осторожно, но, когда Вадим снимал прибор ИП, Башкало как-то поверил в силу стульчика и, подвигав задом, расселся вольготно, расставив ноги, всем центром своей тяжести. Расстояние до него от Вадима было три-четыре хороших плевка, но и труп Петровича лежал поперёк директрисы, и вещи Вадима. Брус Ли только и смог бы перепрыгнуть всё это, обойти встречные пули. Приёмом «комбинированная съёмка».
Вадим остался в пэ-ша, в чулках ОЗК поверх хвалёных американских ботинок. Ему становилось зябко, но он стоял неподвижно и ждал. Мёрз, стараясь не дрожать. Принюхивался и (уже привычно) двигал пальцами у бёдер, хотя бы так проверяя внешнюю обстановку. Чихнул два раза, но не от холода, а Башкало всё сильней свербел у него в носу. Башкало вдруг достал откуда-то бутылку водки, откупорил и начал мерно поглатывать из горла, следя за Вадимом одним глазом. Вадим поёжился, когда бутылка опустела. Башкало уронил её перед собой и ловко раздавил каблуком.
– Будешь? – спросил он, извлекая вторую. – Водка в Матушке и правда вода, но тебе – по обстоятельствам – не лишне и водички?