Естественные причины - стр. 36
Маклин заказал семгу, справился с искушением попросить к ней жареную картошку и ограничился минеральной водой с газом. Воду подали в синей каплеобразной бутылке с этикеткой на валлийском.
– В старину аптекари держали в синих бутылках яды. Чтобы не выпить по ошибке. – Маклин налил себе стакан и предложил воду адвокату.
– Ну, в Эдинбурге отравителей хватало – да вы, конечно, знаете. Вы были в Плейфарском патологическом музее?
– Пару лет назад Кадволладер устроил мне экскурсию. Я тогда еще был сержантом.
– Как же, помню Ангуса… У него есть отвратительная привычка уходить из театра посреди спектакля. Наверно, служебные дела.
Они потолковали о работе в полиции, о юридических проблемах, вспомнили общих друзей и знакомых. Когда принесли заказ, Маклин немного огорчился, потому что семга оказалась пошированной, а не обжаренной в кляре. Не то чтобы он не ценил хорошую кухню, просто у него редко находилось на нее время. Инспектор не сумел припомнить, когда в последний раз бывал в подобном ресторане.
– Вы не женаты, Тони?
Невинный вопрос вызвал неловкое молчание, потому что инспектор все-таки вспомнил, когда в последний раз посетил подобное заведение. Его спутница в тот раз была намного моложе, симпатичнее и совершенно не готова к судьбоносному вопросу, который Маклин все не решался задать.
– Нет, – ответил инспектор, чувствуя, что голос звучит сухо.
– Встречаетесь с кем-нибудь?
– Нет.
– Печально… Молодому человеку вроде вас нужна женская забота. Эстер наверняка хотела бы…
– Была у меня девушка. Несколько лет назад. Мы были помолвлены. Она… она умерла.
Маклин как сейчас видел ее лицо: закрытые глаза, гладкая алебастровая кожа, посиневшие губы, длинные черные волосы полощутся в ледяных медлительных водах Лита.
– Простите, я не знал.
Голос Карстайрса ворвался в воспоминания, и Маклин почему-то понял, что старый адвокат лжет. В Эдинбурге об этой истории знали все.
– Вы сказали, что хотели встретиться по поводу завещания бабушки, – напомнил Маклин, меняя тему.
– Да, совершенно верно. Но мне захотелось сначала возродить давние семейные связи. Эстер оставила все вам. Впрочем, это неудивительно – больше у нее никого не было.
– Честно говоря, я об этом почти не думал. Мне пока трудно смириться с ее уходом. Все время напоминаю себе, что не нужно вечером заезжать в больницу.
Карстайрс промолчал. Некоторое время оба сосредоточенно ели. Очистив тарелку, адвокат утер губы мягкой белой салфеткой и только тогда заговорил:
– Похороны в понедельник. В десять часов в Мортонхолле. В «Скотсмене» сегодня разместили уведомление.
Маклин кивнул и отодвинул недоеденную семгу. Очень вкусно, но аппетит у него пропал.
Карстайрс провел Маклина в большой кабинет в глубине здания, выходивший окном в ухоженный сад. В углу стоял старинный письменный стол, но Карстайрс знаком пригласил Маклина занять кресло у камина и сел напротив. Инспектору вспомнился вчерашний разговор с суперинтендантом. Формальная непринужденность.
На журнальном столике красного дерева лежала толстая папка, перевязанная черной ленточкой. Карстайрс взял папку и развязал ленту. Он двигался с удивительной для его возраста ловкостью и изяществом, словно молодой актер, исполняющий роль старика.
– Здесь все сведения о финансовом состоянии вашей бабушки на момент ее смерти. Мы уже много лет распоряжаемся ее делами – собственно, со времени кончины вашего деда. Она, помимо недвижимости, владела существенным пакетом акций.