Эсташ Черный Монах - стр. 20
Что касается помещения для жилья матросов (а Эсташу в этом вопросе не было сделано исключение; кают на корабле насчитывалось всего две и они предназначались для капитана и мастера), то оно своим видом напоминало темницу, и там всегда было исключительно грязно. Высота его была не более пяти футов[15], но даже в это пространство вторгались две толстые поперечные балки, скреплявшие корпус судна, и матросские сундуки, через которые при необходимости приходилось переползать.
Посередине кубрика стояли две квадратные деревянные колонны, на расстоянии друг от друга примерно в фут, а между ними, подвешенный к ржавой цепи, покачивался фонарь, горевший день и ночь и постоянно отбрасывавший две длинные темные тени. Ниже между колоннами была устроена матросская кладовая, которая содержалась в чудовищном беспорядке и время от времени требовала основательной чистки и окуривания – чтобы убрать паразитов.
Важнейшими предметами обстановки этого нищенского жилья были морские сундуки, в которых хранились матросские пожитки. Чтобы сундуки, служившие одновременно для сидения, не ползали туда-сюда во время качки, в их днища были вделаны крючки. Для придания большей устойчивости и предотвращения опрокидывания нижняя их часть была более широкой, чем верхняя. Хорошие морские сундуки обычно изготовлялись на шпунтах и были водонепроницаемы. Именно такой был у Эсташа.
Пожалуй, не было сундука, в котором отсутствовала бы Библия или молитвенник, хотя хозяева зачастую ни разу их не раскрывали. Матросы просто верили, что само наличие Библии уже гарантирует счастливое плавание. Матери и жены моряков почти всегда клали в их сундуки кусок хлеба своей выпечки или мешочек с горстью родной земли.
Эсташ очень страдал лишь от одного – что он не может помыться. Даже морской водой. Это занятие считалось предосудительным. На когге пресной воды было в обрез, и использовать ее для мытья расценивалось как преступление. Можно было только ежедневно слегка смачивать ею горло.
Кроме того, существовало мнение, что коль скоро морская вода не годится для питья, то она не подходит и для мытья тела. Ведь доказано, что солнце и ветер могут быть вредны огрубевшей коже лишь в том случае, если она обезжирена.
Во всяком случае, редко кто из матросов склонялся к идее помыться из ведра морской водой. А поскольку для бритья тоже нужна пресная вода, матросы отказались и от этой процедуры. Тем более что на нее часто не хватало времени.
Немытые и небритые моряки на когге ни днем, ни ночью не снимали своей одежды. Она отмывалась немного лишь под проливным дождем на палубе во время выполнения срочных работ, таких, как замена поломанного рангоута или починка разорванного на куски паруса. Хорошо, что в проливе дожди шли часто…
К радости моряков, Пьер Фарино, любитель горячей пищи, устроил на «Трумеле» небольшой камбуз. Он был редкостью на торговых кораблях. Матросы радовались, как дети, получая на обед жидкую похлебку. Конечно, когда погода была благоприятной.
В штормовое ненастье они получали пищу в виде сухого пайка – вяленое мясо, сало, сухари, сыр, масло, вино, сушеный виноград и прочее. Выдачей продуктов занимались провиантмейстер (еще его называли засольщиком) и баталер, ведающий бочонками с водой и вином.
Основной пищей на когге считались сухари. Они были так тверды, что их едва удавалось разбить молотком.