Есть ли снег на небе - стр. 31
Человек ко всему привыкает, и привыкает быстро. Вчера еще вечно голодные рабы в Египте возмущались тем, что им не дают достаточно соломы для изготовления кирпичей из глины. Они хотели лучше и качественней обслуживать фараона, а надсмотрщики мешали! Прошло совсем немного, и, начисто позабыв о рабстве, они уже роптали против Бога из-за нехватки мяса.
Евреи Познани привыкли к проклятиям жены раввина и перестали обращать на них внимание. Самые затейливые ругательства раввинши, не были способны заставить горожан даже повести ухом или поднять бровь.
В марте 1801-го Познань облетела горестная весть – раввин Йосеф Ландсберг вернул свою душу Создателю. Раньше срока, ведь раввины живут очень долго, существенно раньше, чем можно было предположить. Многие обвиняли в этом ребецн, столько лет отравлявшей жизнь праведнику. Вне всяких сомнений, ее проклятия послужили причиной его преждевременной смерти.
Проводить раввина в последний путь пришли все евреи Познани. Длинная процессия вытянулась по сырой от ночного дождя дороге. Ребецн шла сразу за телегой, на которой стоял гроб, и, не переставая, рыдала. Не у одного человека промелькнула мысль: не проклинай бы ты мужа, сейчас не пришлось так заливаться слезами, идя за его гробом.
Похоронное братство знало свое дело: грустная церемония прошла быстро и строго по правилам. Раввины, обступившие свежий холмик, не успели начать надгробные речи, как ребецн вышла вперед и попросила слова. Кое-кому это показалось наглостью, но отказать жене покойного невозможно, и раввинам пришлось расступиться.
– Ой, ребе Йосеф, ребе Йосеф, – начала она, с трудом подавив рыдания. – Сейчас ты отправился на Высший суд, и дела земные тебя уже не волнуют. Поэтому я могу раскрыть твою тайну, которая тяжелым камнем висела на моем сердце столько лет…
Стал накрапывать дождик, но никто не обращал на него внимания. Все придвинулись ближе к заплаканной вдове, боясь пропустить слово.
– Разве я не понимала, что мой муж настоящий мудрец? Кто, как не жена, может оценить праведность человека, жизнь которого предстает перед ней во всех мелочах? Не было в моем сердце ни злобы, ни раздражения, ни обиды. Ты сам, ребе Йосеф, приказал мне честить тебя при посторонних, унижать, оскорблять и поливать грязью. – Вдова вытащила из рукава мокрый от слез платочек и безуспешно попыталась вытереть глаза. – Не думай, будто мне это давалось легко. В доме моего отца никто никогда не повышал голос. Я специально ходила на базар, слушала торговок и запоминала их ругательства. А потом, когда к нам приходили гости, повторяла их так, словно сама сочинила.
Эти проклятия резали мне язык, точно битое стекло, ранили сердце, язвили душу. Но ведь это было твое свадебное условие, ребе Йосеф! Перед нашей помолвкой не говорили о приданом, ты просил от своей невесты только проклятий и оскорблений. Я бросилась отцу, я не понимала, как жених может требовать такого от невесты! И отец объяснил, что ты боишься попасть в западню гордыни и зазнайства. Что в отличие от большинства людей у моего жениха действительно есть от чего возгордиться и задрать нос. «Это будет твоя духовная работа, дочь моя, – сказал мне отец. – В твоих силах помочь мужу стать настоящим праведником или позволить ему упасть лицом в грязь самолюбования и бахвальства. Благословляю тебя стать достойной помощницей святого человека и успешно выполнить свою миссию». Я старалась, ребе Йосеф, видит Бог, я очень старалась. И вот моя духовная работа завершена. Покойся с миром, мой дорогой муж, пусть твоя чистая душа станет добрым ходатаем там, наверху. Проси за твою семью, за твою общину, за твой народ и за меня, твою безутешную жену.