Если Бы Не Ты - стр. 4

— Конечно, — говорит она и проходит немного вглубь дома.

Ее глаза наполняются удивлением, когда она осматривает стены.

Я решаю оставить ее ненадолго и иду на кухню, чтобы понять, что я могу приготовить для нее. Осмотревшись, я понимаю две вещи. Во-первых, завтра мне нужно сходить в магазин за продуктами, а во-вторых, замороженная пицца – это все что у меня есть. Вряд ли это та самая домашняя еда, которую я представлял, думая о том, что могу ее приготовить. Как я могу стать хорошим мужем или парнем, если у меня в холодильнике вечно пусто? Какого черта? Почему я об этом думаю?

Засунув пиццу в микроволновку, я вернулся в комнату и увидел, что она стоит возле стены, и ведет пальцами по моим фотографиям. На многих я в парадной форме, на некоторых с оружием. Она смотрит так пристально, как будто живет моментом на этой фотографии. Пройдя вдоль стены, она останавливается возле одной из фоток, на ней один из моих братьев и я. Я не могу вспомнить точное место, но радость на наших лицах говорит о том, что это было время до того, как взрослая жизнь взяла нас в оборот.

Я позволяю себе рассмотреть ее еще раз, так как освещение в баре было очень плохим. Она красива, нет, она великолепна, даже несмотря на эту нелепую одежду, которую она носит. Ее бедра шикарны, их можно заметить под широкой юбкой, и, если присмотреться, я вижу, что под рубашкой у нее пышная грудь. Мой член твердеет при одной мысли о том, чтобы раздеть ее догола и провести пальцами по ее нежной коже.

Эй, дружище, остынь.

Словно почувствовав, что я стою и смотрю на нее, она поворачивается, одернув руку, как будто ее застали за чем-то недозволенным. Ее кремово-белые щеки покраснели от смущения.

— Прости меня. Я не должна была трогать твои вещи.

Ее слова такие тихие, как будто она говорит их не для того, чтобы я услышал.

— Не извиняйся, ты не сделала ничего плохого, — успокаиваю я, проводя рукой по волосам. — Я хотел приготовить тебе что-нибудь, но, как оказалось, мне давно пора по магазинам, поэтому я разогрел пиццу. Надеюсь, ты не откажешься.

Она кивает, но больше ничего не говорит. Я не знаю, почему меня так тянет к ней, но решаю отогнать свои сомнения. Тишина окутывает нас, пока она ходит по комнате, рассматривая каждый предмет, всякие безделушки и книги на полках.

На кухне звенит таймер, сообщая мне, что пицца готова, и я иду проверить ее. Обнаружив, что она пузырится от чрезмерного нагрева, я вытаскиваю ее, выключаю духовку и достаю две бутылки воды из холодильника. Полина нерешительно заходит на кухню, когда я нарезаю пиццу.

Она с волнением смотрит на еду, а я еле сдерживаю улыбку.

Мы едим в тишине, в моей голове крутится тысяча и один вопрос. Быстро покончив со своей едой, я принимаюсь убирать на кухне, чтобы дать рукам занятие, а Полина тем временем откусывает еще один маленькие кусочек, съедая в итоге только один кусок. Я хочу сказать ей, чтобы она ела больше, но думаю о том, что это может быть грубо.

Она наблюдает за мной, и когда я встаю и направляюсь в гостиную, она идет за мной по пятам, ее движения легки и нерешительны.

Вернувшись в гостиную, я поворачиваюсь, и она почти сталкивается со мной. С ее губ срывается слабый вздох. Я протягиваю руки, чтобы удержать ее, и от этого прикосновения меня словно пронзает током. Я не уверен, откуда, черт возьми, взялось мое следующее предложение, но как только я произношу слова, я понимаю, что хочу этого.