Ещё один шанс - стр. 46
– Ублюдок.
Миллер тяжело оперся об столб и грустно хмыкнул.
– А я застал его за этим делом. Совершенно случайно оказался в нужном месте в нужное время. И… Черт, Логан. Я не знаю, что на меня нашло, но я… Я убил его. Пристрелил из его же табельного. Прямо в башку.
Я резко повернулся к мужчине. Бледный Миллер сжимал кулаки, уставившись на горизонт.
– И вот… Знаешь, вот вроде все я сделал правильно, да? Нет, конечно, я мог и не убивать засранца! Я мог быстренько сбегать за нашими! Быстренько привести командира! Ага! Конечно!
Он в сердцах стукнул столб кулаком.
– Много раз я думал, как мог поступить в той ситуации. И каждый раз понимал – я принял единственно верное решение.
Мое сердцебиение участилось сверх меры.
Миллер сейчас слово в слово говорил все то, что я и сам думал не один раз. Про нас с Дэнни.
– Но одного я не предусмотрел, гордый индюк, спасший женщину от насильника. Крембл был не один. С товарищем. И этот товарищ сдал меня командиру.
Я выгнул брови. Зная Командора, я мог утверждать, что совет сделал бы все возможное, чтобы разобраться в этой ситуации и…
Миллер будто прочитал мои мысли.
– Нет, Логан. Они не стали разбираться. Не стали даже пытаться, задавать лишние вопросы. Просто поверили ему на слово.
Я стиснул челюсти, ощущая нехорошую тревогу.
Верить не хотелось. Совсем. Только не Стивен Бушем, только не он! Что-то было еще, о чем Маркус либо не говорил…
«Либо не знал».
– И вот я, белый и пушистый идиот, был обвинен в насилии над местными женщинами и убийстве товарища, который МЕНЯ за этим делом застукал.
Я ахнул.
– Вот дерьмо!
– Ты же знаешь, чем это заканчивается для нас, служащих, да?
Я кивнул.
Смертью. И только так.
– Мне жаль.
В глазах собеседника мелькнула боль.
– Это был самый странный суд в истории. За Крембла вступилось, кажется, больше половины наших с тобой товарищей. И все, как один, твердили – он не был на это способен. Его честь, доблесть и отвага… и бла-бла-бла. Суки.
Он вздохнул.
– Хочешь поржать? За меня тогда никто не вступился. Даже командир наш. Никто меня тогда не поддержал. Никто.
В голосе Миллера было столько обиды, что мне стало не по себе. Я не знал, что сказать или сделать, чем помочь ему. Я сразу представил себе это зрелище – огромный зал, Маркуса Миллера, щуплого паренька, героя в его голове, но убийцу и насильника в глазах сотен людей, следящих за процессом.
– Миллер, если бы я был там…
– Да ничего это не решило бы. Тебя уже не было, и ты сам был в опале, а я… я обратился бы к тебе за помощью. Мне так страшно было, знал бы кто! Ну а Стоун… Стоун был мудаком, каких поискать, еще в те годы. Но он тогда пропал.
Маркус задумчиво кивнул.
– Меня приговорили за несколько часов. Ни на апелляцию, ни на справедливость я рассчитывать не мог. Поэтому… сбежал. Прячусь, как могу, уже хрен знает сколько лет. То в Мексике, то в Бразилии, то здесь. Не высовываюсь. Не свечусь. Делаю все, чтобы прикрыть свою задницу посредством других людей.
Он горько засмеялся.
– Жизнь научила меня тому, что рассчитывать можно только на себя. И что связи решают все. Вот я и… вот так живу.
Миллер окинул тяжелым взглядом территорию возле дома.
– И каждый раз, когда кто-то выходит со мной на связь, чтобы я помог или подсобил, я жду, что меня просто пришьют. Жду, что кому-то стану неугоден. И от меня избавятся. И по всем новостным каналам будут трубить, что спустя много лет в африканской глуши был найден и пойман насильник и предатель родины Маркус Миллер собственной персоной.