Ещё один день - стр. 40
Я не знала, где он живет. И это было хорошо. В противном случае я уже давно стояла бы под его дверью.
Стояла бы?..
«Ты готова к тому, чтобы встретиться с ним, а, Хоуп?».
Я помотала головой и прижала пальцы к вискам.
Я не знала ответ на этот вопрос. И тосковала так, словно завтра был последний день моей жизни на земле, а Логан Грин не брал трубку.
Он перестал мне писать. И это стало ударом ниже пояса.
«Кажется, он больше не ждет тебя. Кажется, тебе понадобилось слишком много времени».
Я рухнула на диван, прикрыла глаза и погрузилась в омут памяти.
Я вспоминала его плечи, широкую спину. Его горячие руки, мускулистый торс. Я вспоминала его поцелуи и то, как он касался меня. Везде. Я прокручивала каждое его действие в деталях, игнорируя ноющую боль в конечностях.
Мне понадобилось шесть недель, чтобы собрать себя по кускам. Шесть недель, чтобы понять, что я ни в чем не виновна. Полтора месяца мне потребовалось на то, чтобы вспомнить, каково это – быть мной. Той, которой я была до всего этого кошмара с Сойером. Той, которой я хотела быть рядом с Логаном.
«Тебе нужна сильная девочка. И я буду такой для тебя. Рядом с тобой».
С грустью я вспоминала наши ночи и дни. В горле стоял ком.
«Еще один день, Хоуп. Мы выдержим».
Я наполнила бокал и сделала большой глоток.
«…нельзя пить на голодный желудок…».
Я тихо застонала, вспомнив, как мое имя срывалось с его губ в моменты близости. Мне не хватало его рук. Чувства безопасности, которое он дарил мне своими прикосновениями. И…
Телефон зазвонил, и я вздрогнула всем телом от неожиданности. И глухо застонала, увидев имя абонента.
Мия. Опять.
Не отдавая отчета своим действиях, я смахнула зеленую трубку, отвечая на вызов. И поморщилась, едва не оглохнув.
– КАРТЕР, ТВОЮ МАТЬ! НАКОНЕЦ-ТО!
Я тяжело вздохнула, чувствуя, как краснеют от стыда щеки.
– Привет.
– Да как ты смеешь говорить мне «привет»! Я… Да я… Да я же… Ох, Хоуп!
И тут произошло нечто настолько же редкое, как полное солнечное затмение – железная леди разрыдалась в трубку. Горько, болезненно. Как маленький, до смерти обиженный ребенок.
Я всхлипнула против воли. Сердце сдавило. В горле запершило.
– Хоуп, сволочь ты такая! Куда же ты…
Она рыдала в трубку, проклиная меня всеми нецензурными словами, которые знала и выучила, пообщавшись с будущим мужем. А я слушала, чувствуя, как по щекам текут слезы.
– Твою мать, Хоуп! Я никогда не прощу тебя! Никогда, слышишь?
Я зажала переносицу пальцами и стиснула челюсти до скрипа зубов. Чувство безмерного одиночества навалилось на плечи и прогнало все остальные эмоции.
Я безумно хотела ее увидеть!
Я нуждалась в ней.
Поборов слезы, я хрипло прошептала:
– Мия.
Девушка перестала кричать и материться. Она тихо всхлипывала в трубку, и я, наконец, набралась смелости, чтобы сказать:
– Прости меня.
Я выдохнула с облегчением, а в следующее мгновение зажмурилась. Мия закричала:
– Да я если только увижу тебя, да я тебя… Да только дай мне добраться до твоей задницы, сучка!
Она разразилась такой бранью, что я тихо засмеялась.
– Приезжай.
Подруга мгновенно замолчала. Я повторила:
– Приезжай ко мне. Я в Бостоне. И я…
– Кинь адрес в смс и готовься умолять на коленях простить тебя!
Я засмеялась и сбросила звонок. Прижав руку к груди, прикрыла глаза и широко улыбнулась, ощущая разливающееся в груди тепло.