Эрнестин (сборник) - стр. 25

Сова улетела. Симон прижал топор к груди, сказал:

– Господи, спасибо Тебе. Ты не только мою молитву услышал, но еще и наградил меня особым даром.

С тех пор мастеров села Аргуново стали называть аргунами. Нигде больше не было таких искусных резчиков по дереву. Никто не мог соперничать с ними в мастерстве.

Узнав об аргунах, граф Шереметьев решил проверить, такие ли они замечательные мастера, или молва приукрасила их способности. Пригласил граф аргунов в свою усадьбу, велел им сделать пол, похожий на цветочную поляну. Справились мастера с этой работой. Такой прекрасный пол получился, что не стыдно было его императрице показать.

Увидела Екатерина Вторая это чудо и решила в своем дворце сделать деревянную комнату, похожую на райский сад. Аргуны и с этим делом справились, – Передольский улыбнулся. – Кстати, аргуны и по сей день живут и здравствуют и передают свое мастерство от отца к сыну. Быть аргуном – большая честь. И вы, Маруся, при желании можете полюбоваться их работой в доме графа Шереметьева. Паркет потрясающий. Не верится, что сделан он топорами, но, тем ни менее, это так.

– Спасибо вам, Павел Степанович, за удивительную прогулку и за сказку, – проговорила Маруся, протянув Передольскому руку для рукопожатия.

– До завтра, – сказал он и поцеловал кончики ее пальцев.

Она растерялась. А он еще раз сказал: «До завтра!» и ушел.

Маруся ждала новой встречи с особым трепетом. На большой перемене она побежала в кабинет Передольского, но ей сказали, что профессор захворал. На ее вопрос, можно ли навестить профессора, в деканате ответили:

– И без вас навещалыников хватает. Готовьтесь лучше к экзаменам, Оболенская.

Павел Степанович появился в своем двести пятом кабинете через месяц. Маруся решительно потребовала у него домашний адрес и телефон. Он улыбнулся:

– Я думал о вас, Маруся. Очень хотел, чтобы вы пришли. А потом решил, что вам незачем приходить к больному старику. Приходите лучше к профессору Передольскому завтра или в выходные. Записывайте адрес и телефон.

– Я приду завтра в шесть, – пообещала она, записав в блокнот заветные цифры и буквы.

– Значит, до завтра…

С тех пор они стали изредка встречаться в его небольшой квартире, напоминавшей книгохранилище. Павел Степанович читал Марусе стихи Вячеслава Иванова. Она слушала с особым вниманием, воображая, что это сам поэт читает ей свои стихи:

– «Наш первый хмель, преступный хмель свободы могильный Колизей благословил…»

И тем печальнее потом ей было услышать, что в 1924 году Вячеслав Иванов уехал в Рим умирать.

– Литературоведы утверждают, что он не принял советский режим, но я думаю, это не главная причина, – сказал Павел Степанович – Потеряв свою земную любовь Лидию Зиновьевну Аннибал, поэт пустился на поиски вселенской любви. А найти ее можно было только в Риме, где вопросы души и духовности перестают быть абстрактными. В этом вечном городе их можно задать себе, другим, Богу. Ответы на них можно найти повсюду. Они в каждой улочке, в каждом здании, в каждом скульптурном творении. Их можно услышать, ощутить и даже потрогать, – улыбнулся, заметив растерянный взгляд Маруси. – Вот мы с вами и до запретных Библейских тем добрались. Вечная книга мудрости сейчас не в чести, но я верю, что пробьет час, и Библия станет настольной книгой каждого человека. Я вам заявляю это с полной ответственностью. Не зря же я ношу почетное звание профессора естествознания. Вы сами, милая Маруся, скоро поймете, что пласты времени напоминают веер, то захлопывающийся, то раскрывающийся перед мысленным взором человека. Тот, кто пытается отыскать истину, идет верным путем и со временем увидит целостную картину этого самого веера истории. Когда-нибудь вы, Маруся, побываете в Риме и вспомните все наши беседы, я в этом уверен…