Ермошка Добродей и заколдованная кукла - стр. 3

– В паутине?

– Как сухие пауки? – загалдели до крайности удивлённые «крохотульки».

– Так, всё! Завтра-завтра. Некогда мне тут с вами. У меня делов – во, за три дня не перелопатить! – Ермошка резанул себя по шее ребром ладони, показывая, что он, вообще-то, весьма занятой господин и не намерен тратить драгоценное время, нянчась с глупой мелюзгой, которая боится обычной тени.

После чего Ермошка гордо задрал голову с вороньим пером в нечёсаных вихрах, всем своим видом показывая, что инцидент исчерпан, удалился без дальнейших объяснений «лопатить» неотложные дела, а точнее – резаться до утра в шашки с хозяином погребка Збигней. В ближайших планах у домовёнка было во что бы то ни стало выиграть у жадного Збигни банку вишнёвого компота.

Варюшка, Сэмми и Джоконя разбрелись по кроваткам. Зая с балалайкой привычно задремал стоя у кукольного рояля. Братья-потапочки по обыкновению засыпали там, где их настигал сон, то есть где придётся – в самых разных уголках дома и даже посреди комнаты. Сладко зевнув, полусонный Потап тихо спросил у более смышлёного Топы: «А как ты думаешь, например, могут ли сухие пауки выбраться из паутины? А?!» Но Топа уже спал и ничего не ответил глупенькому братишке.

После пережитого явления жуткой тени, игрушки со страхом ждали наступления следующей ночи. Предшествующий отбою день, надо сказать, выдался весьма суматошным. Дело в том, что Оля задумала сшить всем своим маленьким друзьям одинаковую школьную форму из большого старого бабушкиного платка в клеточку. Поэтому с утра до вечера девочка что-то кроила и строчила на детской швейной машинке.

Затем для игрушек настала ещё более изнурительная процедура бесконечных примерок, а так же подбора пуговиц, замочков и других швейных украшений. Даже когда портновская работа была окончена, все ещё долго были заняты уборкой комнаты, ведь катушки и пуговки рассыпались по всей детской.

Утомлённая дневной суетой Оля быстро уснула, а игрушки маялись в необъяснимом тревожном ожидании, что усилилось с наступлением темноты. Чтобы спастись от волн накатывающей паники друзья занялись своей любимой игрой в жмурки, которая всегда безотказно спасала от хандры.

В уснувшем доме, где стал слышен даже тихий скрип половиц, сохранять тишину при столь подвижной игре удавалось с трудом. Игрокам приходилось двигаться весьма осторожно на цыпочках, но самым сложным было – сдерживать смех. Друзья изо всех сил старались сохранять тишину, чтобы не разбудить хозяйку. Поэтому из-под Олиной кровати, где происходило игрище, доносился лишь едва уловимый топоток маленьких мягких ног да учащённое дыхание.

С какой бы считалочки ни начиналась игра, а вадить всякий раз выпадало страдальцу Сэмми. Варюшка завязала негритёнку глаза своей косынкой и раскручивала его приговаривая:

– Раз-два, три-четыре,

Кто живёт в моей квартире?

Тапки, куклы и Ермошка.

Посчитай ещё немножко.

Ну, а кто, игрушек кроме,

Проживает в этом доме?

Оля, бабушка и кот.

Посчитай наоборот.

Три-четыре, два и раз,

Лови мышек, а не нас!

Как только прозвучали последние слова считалочки, игрушки бросились врассыпную. Сэмми покачиваясь на нетвёрдых ногах, растопырив в стороны пухлые ручонки, двинулся на поиски. Убегать от неповоротливого недотёпы, страдающего от сильного головокружения, было легко и весело.