Ермошка Добродей и куриный бог - стр. 2
Главным морским трофеем стал найденный на берегу маленький серый камушек с дырочкой посредине, обрамлённой белой слюдяной полоской. Оля нашла его совершенно случайно, можно сказать, что камушек сам её нашёл. Завалился в карман, наверное, из той пригоршни морской гальки, брошенной на платье, чтоб не унёс ветер. Показав маме неожиданную находку, Оля была не готова к такой бурной реакции:
– Это же куриный бог, – громко закричала мама, всплеснув руками. На минуту Оле показалось, что мама расколдовалась и забыла о своём несмеянстве. – Теперь нужно срочно загадать желание и носить его как кулон.
Позже Оля полюбила подолгу внимательно рассматривать волшебный камень, но вот с желанием не спешила. Слишком много разных задумок, одна важнее другой, роились в её голове.
За время короткого путешествия на морское побережье в бабушкином подворье произошли большие перемены. Во-первых, бабушка завела кур, а во-вторых, во дворе появилась большая красивая будка, а в будке теперь проживал белый кудрявый щенок Куська. Бабушка объясняла необходимость обзавестись собакой просто:
– За курочками-то ведь догляд должо́н быть. А тут всё ж таки какой-никакой сторож. Затявкает на ворюгу, тот и поостережётся во двор соваться.
Но охранник из щенка оказался никудышный, мало того что он был скромным и робким, так ещё и куры его обижали, клевали, норовя попасть острым клювом прямиком в нос. А тут прицепилась к нему ещё одна напасть – стала с левой стороны шёрстка скатываться да лезть, оголяя розовый бочок.
Всё бы ничего, да обнаружила бабуля страшное преступление, что сотворилось перед самым носом сторожа-недотёпы. Кур-то подменили! Грешила хозяйка на сварливую и завистливую соседку:
– Наши-то курочки были крепеньки, гладеньки. Не куры, а барыни! А у Андревны – заклюки недокормленные, все грязные, растрёпанные. А теперь что?! Глянь, вместо пары моих красавиц ходят две какие-то замарашки. И где он, скажите на милость, был, этот сторож кучерявый? Куда смотрел, когда кур моих родных подменяли? Поджал, поди, хвостик и дрожал в будке, не тявкнул даже. Ох, выкину я его! Ох, выкину!
Оля знала, что бабушка добрая, однако если уж осерчает – то всё! Вполне может осуществить обещанные угрозы. Щенка до слёз жаль, но она не знала, чем ему помочь.
Домовой Ермошка, что перебрался на постоянное житьё в Олину комнату и обитал теперь в большом дубовом шкафу, зорко наблюдал за происходящим, давая всему свои бескомпромиссные объяснения:
– Да и как етот Куська, смирёный да пужливый, может противостоять такой здоровенной коровяке – Андревне. Собачонок-то капелюшечный совсем! Дык ещё и дворово́й его невзлюбил, вот и гнобит, вон – весь бок повыдергал! Как пить дать – его работа.
– Ермошенька, что ещё за дворово́й? И за что он нашего Куську мучает? – обеспокоилась вязаная кукла Ва́рюшка.
– Знамо дело за что, за то что собачонок белой масти, а ето ужо дело известное: не терпят дворовые беляков на своёй вотчине. Теперь изведёт животину, анахфема!
– Ой, да что ж это такое! – запричитала кукла Ва́рюшка и в ужасе закрыла вязаными руками круглые глаза-пуговицы.
Оля взяла подружку на руки и прижала к себе, пытаясь успокоить:
– А это точно, Ермоша?
– Да чё тут гадать, уж веками проверено: ежели дворовой не залюбил – всё, считай, пропала животина. Хошь лошадь белая, хошь корова, хошь даже кот – будет издеваться, обижать, пока до смёртушки не доведёт. Ну вот не терпит беляков, и всё тут. Хотите, сегодня ночью проверим. В засаду пойдём.