Эрика. Путь сквозь завесу - стр. 18

- Я ни на кого не покушалась!!! - от несправедливости ситуации я даже на ноги вскочила.

- Сидеть! - Лилия сказала это тихо, но настолько властно, что я тут же села обратно, сжимая кулаки так, что ногти больно впивались в ладони.

- Хорошо, если ты ни на кого не покушалась, тогда, как ты объяснишь цель своего пребывания в ванной комнате наследника? И то, что как только его увидела, сразу же начала призывать огонь? Мне даже интересно послушать, что ты придумаешь в своё оправдание. И если ты так хочешь поговорить, то начни с себя. Расскажи мне о себе - как тебя зовут, сколько тебе лет, где родилась и выросла, - при этих словах она щелкнула пальцами, и перед ней, на столе появилась стопка чистых листов и перо с чернилами. - Если тебе, конечно, нечего скрывать.

Отлично. Мало мне было того, что я попала в Нижние Миры, так ещё ни куда-нибудь, а в ванную сына повелителя! Странно, что меня прямо там не убили, а решили ещё подопрашивать, но с другой стороны, что им даст этот допрос? Может всё не так серьёзно, и сейчас эта ушастая просто сгущает краски? Ведь, иначе, почему меня не казнили?

- Зачем? - уже не до конца веря в серьёзность обвинений, и ища ответы на все свои вопросы, промямлила я.

- Зачем? - эльфийка удивленно подняла бровь, и этот жест мне напомнил что- то знакомое, но поймать мысль я не смогла. - Мне для отчета, а для тебя это шанс убедить меня в твоей невиновности. В которой, скажу тебе по секрету, я сильно сомневаюсь. Начинай.

Ну что же, если ей так хочется слушать и записывать историю моей жизни - пожалуйста! Мне ведь от разговоров ничего не будет, а вот у неё, надеюсь, рука от писанины отвалится. И я начала рассказывать.

Рассказала, как мы жили с мамой и папой, как мне нравилось с ними ходить летом на речку, и как замирало сердце, когда папа что-нибудь магичил для меня. Рассказала, как и кто их убил. Как плакала ночами в сиротском приюте, как там же меня месяцами допрашивали стражники, пытаясь узнать мой род, чтобы найти родственников, которые бы согласились меня забрать к себе. Но я ничего почти не помнила! Мне было всего около пяти лет, и к родителям я обращалась «мама» и «папа», а не «господин» и «госпожа» такие-то. Знала только, что папа маму звал Лизи, а она его Грином. В конце концов, стражники от меня отстали, а я получила родовое имя всех сирот, не помнящих, или не знающих своего собственного - Дэйрус.

Сначала слова давались с трудом, я обдумывала, что говорить и как, но потом они понеслись сплошным потоком, унося меня в прошлое и заставляя всё это пережить заново.

Я рассказала эльфийке, что когда мне было тринадцать, меня нашел господин директор, как он удивился, когда обнаружил во мне силу стихийника. Как долго объяснял мне, что это значит, и как хорошо мне будет в школе.

Я говорила ей про первые годы обучения, про то, как нашла верных друзей, и про то, сколько раз стояла, опустив глаза, в кабинете директора слушая очередной выговор, и сколько раз писала объяснительные на те, или иные жалобы. Чем больше я рассказывала, тем выше поднимались брови эльфийки. А в какой-то момент, она даже перестала записывать, и просто сидела и слушала. А я продолжала рассказывать. Вот оно – обаяние эльфов в действии – сама не понимала, как легко делюсь с Лилией абсолютно всем!