Эрхегорд. Старая дорога - стр. 18

Вглядывался в щель между половых досок. Ничего толком не видел. Нужно было прижаться к полу лицом, тогда я, пожалуй, смог бы разглядеть, что сейчас творилось на нижней улице, но делать этого не хотел. «Угораздило спрятаться в свинарнике!» Два октинских хряка недовольно похрюкивали в тесных загонах. Густые челки падали на глаза, почти доставали до закрытых колпачками бивней. Загривки были украшены синими лентами. Бока лоснились. Ухоженные. Плохо. Хозяева могли в любой момент прийти проведать питомцев.

Хряки беспокоились. Догадывались, что чужак не ушел. Видели, как я вломился через крышу. В пробоину теперь заливал дождь.

Выругавшись, я все же лег, прислонился лицом к грязным, пахнущим навозом и турцанской мазью доскам. На нижней улице, подо мной, неторопливо шли прохожие с листовыми зонтами. Никаких наемников. Впрочем, обзор тут был ограничен поперечными балками. Многого не увидишь при всем желании. Оставалось ждать.

Я медленно, опасаясь шуметь, сел к стене. Осмотрел ногу. Брючина разорвана. Прокусил до кожи. Поцарапал. Могло быть хуже. Такой бы и кусок мяса выдрал. Корове Громбакха пришлось бы делиться своими протезами. Я беззвучно усмехнулся. Представил, как буду рассказывать охотнику о побеге. Тут есть о чем рассказать. Одни мавганы чего стоят.

Хряки терлись о перестенки, топтались, позвякивали глухими колокольчиками. Оставалось надеяться, что шум дождя и ветра скроет их беспокойство. Жилой дом рядом. Я уже заглядывал за дверь. Там – промежуточная хозяйственная комната с инструментами и запасом кормового овса.

Проблем у Теора нашлось куда больше, чем нам представилось той ночью в «Хмельнесе». Городскими стражниками тут не обошлось. Птеард… Не хотел бы я ссориться с этим стариком. Но пришлось. Спасибо Теору. Мог бы предупредить. Он наверняка догадывался, что его, а заодно и нас, будет выслеживать чуть ли не половина Предместья.

Подумывал бросить хрякам лежавшие в мешках кормовые корнеплоды – в надежде купить их молчание, когда из хозяйственной комнаты донеслись голоса. «Идут. Ну, все». Взмолился, чтобы хозяева свинарника оказались кроткими, добродушными людьми, которые, увидев мою разодранную брючину, подумали бы, что…

– Сен! – надрывно заголосила старуха в потрепанном сарафане с капюшоном. Вошла из хозяйственной комнаты. Выронила корзину. По грязному полу раскатились крупные морковины. – Сен!

– Постойте! – Я вытянул руки, стараясь успокоить старуху.

– Сен! – Старуха не унималась.

Из-за ее спины протолкнулся старик в плотной домотканой дханте. В руках у него был меч.

– Послушайте…

– Ах ты, поганец! Стража!

Вздохнув, я прикрыл глаза. Опять бежать. Опять эта круговерть в паутине навесных улиц. Еще несколько мгновений отдыха и – в дверь. Я заранее позаботился о том, чтобы выдернуть засов. Если б не паршивые хряки с синими ленточками на холке…

Когда я, запыхавшийся, мокрый от дождя и к тому же перепачканный в навозе, ввалился в первую попавшуюся таверну, половой встретил меня недовольным оценивающим взглядом. Промолчал. Думаю, к нему заглядывали и более сомнительные посетители.

Потребовав крапивный суп с мятками, я разместился за столом в дальнем углу.

Погоня затягивалась. Я выбивался из сил. Короткий отдых в свинарнике не помог. Еще часок такой беготни, и я бы точно свалился с одного из горизонтов. Полетел бы, кувыркаясь, сшибая перила нижних улиц, и грохнулся бы на землю. Оставалось надеяться, что наемникам наскучит гоняться за мной по всему Предместью и они решат, что лучше напрямую ловить Теора. Или хотя бы Громбакха. С ним бы наверняка вышел более толковый разговор.