Эра смерти. Эра империи - стр. 39
– От Малькольма, да? – спросила Тресса.
Падера удивленно повернула голову:
– Да. Как ты догадалась?
– Да не важно! Что он сказал?
– Не кипятись! Померла, а все такая же нетерпеливая.
– Поживее, карга!
Падера отвернулась от Трессы и обратилась к Брин:
– Я устала – телом и душой – и как раз укладывалась спать, как вдруг вошел он. Я удивилась. Его ведь не было много лет, и большинство мужчин не зайдут к женщине в шатер без приглашения.
Лицо красивого юноши, поцеловавшего Падеру, посуровело. Она похлопала его по руке и тепло улыбнулась:
– Да он не за этим пришел! Не волнуйся. Ой, кстати, это мой муж. Мелвин, это Брин, Роан, Гиффорд, Мойя, Тресса, а те два чужеземца – Тэкчин и Дождь.
Юнец выглядел не старше восемнадцати, но был сложен, как крепость дхергов, а по спине у него струились прекрасные длинные волосы цвета позднего кленового сиропа.
– Это твой муж? – спросила Мойя.
Падера ухмыльнулась беззубой улыбкой и кивнула:
– Красавчик, правда?
– Он такой… – Мойя сглотнула. – Юный… Не обижайся, Падера, но мне как-то не хочется смотреть на твое старое морщинистое лицо, когда ты с ним лобызаешься.
– Она выглядит точь-в-точь как в день нашей свадьбы, – озадаченно произнес Мелвин.
Падера рассмеялась, посмотрела на свои руки, потерла их друг о друга.
– Ага, гладкая, как попка младенца. Рада избавиться от темных пятен и дряблой кожи. В свое время я была совсем как Мойя, а Мелвин был… – Она посмотрела на мужа и покачала головой: – Нет, другого такого, как Мелвин, не было никогда.
– О чем вы? Падера вообще не изменилась, – сказала Мойя.
– Никто из нас раньше не встречал Мелвина, поэтому мы, скорее всего, видим его таким, каким его помнит Падера, – пробормотала Роан нечетким голосом, каким обычно говорила сама с собой. – Или, быть может, мы видим то, как Мелвин сам себя представляет. И то и другое возможно. Но непонятно, почему Мойя по-прежнему видит Падеру старухой. Мне она кажется молодой и красивой.
Тресса вновь вскипела:
– Клянусь толстым задом Мари, мне плевать, кто как выглядит. Ты сказала, Малькольм просил тебя передать послание. О чем оно, женщина?!
– Ах да! Что ж, как я уже говорила, Малькольм навестил меня в ночь моей смерти. Я неважно себя чувствовала и не хотела принимать гостей. Я свернулась калачиком под покрывалами, а он просто стоял и смотрел на меня. Мне это показалось странным. У него были такие грустные глаза… Потом он сказал: «Когда снова увидишь Брин, передай ей: “Когда деревья научатся ходить, а камни – говорить”».
– И? – спросила Брин.
– Это все. Я тоже подумала, что должно быть какое-то продолжение, но он сказал, это все послание.
– Но это бессмысленно. Наверное, я должна что-то сделать, когда это произойдет. Должно быть что-то еще.
– Нет. Это все. Я тогда решила, что он пьян. Потом он сделал кое-что еще более странное. – Падера смущенно покосилась на Мелвина, и Мойя заметила, что она покраснела. – Он поцеловал меня.
Мелвин открыл рот.
Она остановила его.
– Да не так поцеловал! Это было… – Она осеклась, и на глаза ей навернулись слезы. – Короче, после этого он ушел, а я заснула. А потом оказалась в воде с камнем в руках. Меня несло к свету, и вот я здесь.
Мойя вспомнила разговор с Мьюриэл на болоте.
Неужели наш Малькольм, который даже сапоги не способен правильно надеть, поможет нам в Пайре?