Эпоха перемен - стр. 14
– Да так… средне, – неопределённо ответил я, проглотив очередную ложку борща.
– Ладно, ты ешь. Не отвлекайся. Я пока тут посижу, потом уже вместе спать пойдём.
Отец смотрел, как я ем, прихлёбывая чай. А я снова думал о маме. Наверно, это всё не было бы так тяжело – если бы я знал, что у неё действительно всё хорошо. Однако сложилось иначе. Вскоре после е ё ухода родилась моя сводная сестра, от нового мужа. Жаль, что нас даже не познакомили – но мне было приятно осознавать, что где-то в мире есть ещё один не чужой мне маленький человечек.
Она погибла, когда ей было три года. Глупо, по недосмотру – попала под маршрутку, когда та сдавала задним ходом.
Это я узнал из местных новостей и сплетен, во время очередного отпуска.
Мама тогда начала сильно пить. Новый муж потерял к ней интерес, но продолжал какое-то время содержать. А потом его застрелили, в двухтысячном, за год до моего выпуска.
Какое-то время мама ещё держалась, распродавая доставшиеся от мужа вещи и дома с квартирами. Однако же продолжала пить.
Зная об этом, я даже рискнул с ней встретиться. Посидели мы тогда, поговорили за жизнь. Душевно, спокойно – но как совершенно чужие люди. И всё же я предложил свою помощь. Нельзя сказать, что тогда у меня было достаточно возможностей – но кое-что я уже умел и помочь бы смог. Вот только она пропала без вести. Где-то через месяц после нашей единственной за много лет встречи.
– Саш… как там у вас вообще? Точно всё в порядке? – обеспокоенно спросил отец.
– Да отлично всё, пап, – ответил я, улыбнувшись. – Правда!
– Просто у тебя взгляд был такой… замученный.
– Устал просто, сейчас «комок» замочу и пойду на боковую, – ответил я. – Кстати! Дай будильник, пожалуйста – мне завтра полседьмого вставать. С наручных могу не услышать, тихие они.
– Вот те раз! А я думал ты до воскресенья! – удивился отец.
– Я до воскресенья. Просто дела есть.
Отец встал и ушёл в свою комнату, чтобы через минуту вернуться с будильником: китайской диковиной из чёрного пластика с хрипящим динамиком, который голосом, на русском, говорил время, если нажать на большую клавишу сверху. Когда-то эта штуковина казалось верхом технологий. Отец подарил мне его на день рождения, по моей большой просьбе.
– Вот же, – сказал он. – Забыл?
– Не-е-т, помню! – возразил я, принимая будильник из его рук.
И тут я вдруг осознал, что моя сводная сестра здесь, в этом времени, ещё жива! Несчастье случиться в зимой, в январе. Значит, ещё есть достаточно времени для того, чтобы всё изменить.
Отец достал сигарету из начатой пачки «Родопи» и собрался закурить. Помню, что сам даже в тяжелые времена такой пакостью брезговал.
– Пап, не надо, – попросил я.
– Что? – удивился отец, замерев с зажигалкой в руке.
– Курить. Можно не надо, а?
Отец с удивлением отложил сигарету.
– Ты что же, сам не куришь больше? – спросил он.
– Нет, – ответил я. – И ты не будешь.
– Ну, мне-то бросать уже точно поздно, – рассмеялся он. – Да и потом, говорят, от резкого бросания, наоборот, можно здоровье угробить.
– Кто говорит? – спросил я.
– Люди. И врачи вроде бы. У нас в гарнизоне был такой хирург, который…
– Шарлатан, – отрезал я.
– Что-то ты больно резкий стал.
– Пап, тебе придётся работу поменять, – сказал я.
Отец грустно вздохнул.
– Мы же обсуждали это. Мог бы – поменял бы уже. Но нет сейчас работы нормальной. Просто нет. А в торгаши ну не умею я.