Эпоха перемен 2 - стр. 9

– Зря! – сказал я, перекрикивая музыку. – Была бы умной и покладистой – получила бы намного больше!

Она смотрела на меня с ненавистью и досадой.

– Козёл, – будто выплюнула она.

Мне показалось странным, что «Дита» не пыталась освободиться и убежать. Напротив, продолжала сидеть у меня на коленях.

Впрочем, объяснение этому вскоре последовало.

К нашему столику подвалили два дюжих кавказца в чёрных кожаных пиджаках, водолазках и с одинаковыми золотыми цепями.

– Эй! – один из них схватил меня за плечо. – Отстань от моей сестры, да?

Я от досады прицокнул. Так хорошо отдыхали, и вот на тебе, опять. Огляделся по сторонам. Охраны не видать, да и наверняка эти ребята с охраной в доле. Лёша пляшет с девчонками, ничего вокруг не замечая. Ну и хорошо, пусть пляшет. Лика и Саша, похоже, были снаружи.

А вот Гия уже стоял за амбалами, стараясь не привлекать их внимания. Он улыбался, глядя на меня.

«Дита» выскользнула из-за столика и спряталась за амбалами. Перед этим она потянулась и попыталась вырвать у меня из руки наличность.

Опешив от такой наглости, я едва успел перехватить её кисть и немного её вывернуть. Воровка зашипела от боли.

Один из амбалов размахнулся, целя мне в голову.

Я легко увернулся от удара. Бандит же влетел в столик, сбивая с него пустые бокалы. Послышался стеклянный звон.

Со вторым бандитом Гия не стал церемониться и как-то очень ловко его вырубил, пользуясь преимуществом внезапности.

Упавшего на столик бандоса я взял в замок. Тот отчаянно хрипел и брыкался, пытаясь что-то мне сказать. «Дита» где-то раздобыла полную бутыль водки и хотела было размахнуться, но передумала, заметив Гию. Аккуратно поставив водку на стол, она исчезла.

До того, как я успел его остановить, Гия вырубил первого бандита ударом в висок. Тот медленно съехал под стол.

– Наверное, пора закругляться, – сказал он, оглядываясь.

– Пожалуй, ты прав, – вздохнул я, заметив, что у бандоса, лежащего под столом, из подмышки торчит кобура и рукоятка пистолета.

Лёха к тому времени тоже заметил, что у нас творится что-то неладное, и подошёл к нам, бросив своих спутниц.

Примерно прикинув сумму счёта, я оставил на столе наличные, придавив их бутылкой водки.

У выхода мы забрали Лику и Сашу. По дороге к машине я рассказал о случившемся.

– Я скажу отцу, он разберётся, – сказала Лика.

– Да не стоит, – ответил я. – Всё же ясно и понятно. Пошли они нафиг, мы вроде сами неплохо справились.

– Уверен, что не стоит? – серьёзно спросила она.

– Да, – согласно кивнул я. – Уверен. Не будем его дёргать.

Возможно, это было ошибкой.

Весна набирала обороты. Город, загаженный отвратительными рекламными растяжками и плакатами, с потрескавшимися асфальтовыми тротуарами, обшарпанными фасадами домов, всё равно стал выглядеть наряднее, живее.

Наше агентство процветало: американцы из «Халибёртна» были в восторге от нашего подхода к бизнесу, соответствующего тем стандартам, к которым они привыкли у себя на родине. По их рекомендации мы подписали ещё двух клиентов: международную юридическую фирму и золотопромышленников, которые собирались приобрести в России рудник.

Продвигалась работа и на политическом направлении.

В конце апреля Владимир Вольфович позвал меня к себе. К счастью, не в сауну – а в одну из приёмных.

Когда я вошёл в кабинет, то обнаружил, что политик не один. Рядом с его столом, на месте посетителя, сидел крупный светловолосый мужик с одутловатым лицом и красными глазами.