Эпидемия FV - стр. 47
Дашу. Ему вообще до сих пор и в голову не приходило, что с Дашей, такой милой и добросердечной, может что-то произойти. Это было все равно как допустить, что кто-то может попытаться убить ангела! Такое и в самом деле могло придти на ум только сумасшедшему.
В автобусе было жарко. Женя покосился на люк, но потом прикинул, какой вой поднимут сидящие рядом старушки, которых тут же продует насквозь, да так, что даже печень через поры кожи сквозняком выдует, отказался от этой мысли. Лучше уж снять куртку и нести ее в руках. Неудобно, но нервы целее будут.
Он как раз начал вытаскивать руки из рукавов, когда краем глаза заметил справа от себя движение. Поднял голову и едва не расхохотался – пассажиры подались от него прочь, вжимаясь друг в друга и спинки сидений. Никак не среагировал лишь дед, мирно посапывающий на сиденье прямо возле него – тому вообще было глубоко по барабану, что происходит и в мире, и непосредственно рядом с ним.
– Да я всего лишь куртку снять хотел, – улыбнулся Женя, разводя руками. – Нормальный я. Нормальный!
Кто-то, успокоившись, вздохнул. Какая-то бабулька заохала, те кто помоложе – улыбнулись, оценив юмор ситуации. Какой-то мужик, единственный, кто не отшатнулся, а наоборот подался к нему, выдохнул: «Ты, парень, так больше не шути!» – и уселся на свое место.
Женя рассмеялся, тем самым, видимо, окончательно развеяв все подозрения о себе, как об очередной жертве загадочного газа или вируса. Помнится, когда-то давно, когда в Китае завелся неизлечимый вирус атипичной пневмонии, точно также народ реагировал на любого человека с насморком. А коронной шуткой того периода был способ значительно увеличить свободное место вокруг себя в давке. Чихнуть, сопроводив сие действие замечанием: «Чтоб я еще раз в Китай поехал!!!»
Народ в автобусе вернулся в свое прежнее состояние – настороженно-напряженное. На Женю же, наоборот, накатило спокойствие и умиротворенность. Автобус шел ровно, без рывков и дерганий – дорога была практически пустой, и Жене светило попасть домой на полчаса раньше обычного. Ровное покачивание расслабляло, а от тепла клонило в сон. Женя задремал, привалившись к поручню. Кто сказал, что стоя спят только лошади? Нет, еще и люди, пять лет проездившие в институт на другой конец города, и привыкшие спать не только стоя, но и вися на поручнях.
Разбудили его достаточно бесцеремонно – он почувствовал, как ему наступают на ногу, вынырнул из дремы, но выдернуть ногу уже не успел. Сидевший рядом дед решил, видимо, выйти на следующей остановке, и спускал ноги с небольшого возвышения, на котором стояло сиденье. Естественно, смотреть, куда он эти самые ноги спускает, он не собирался, а потому сейчас стоял всей тяжестью у Жени на ботинке.
– С ноги моей сойди! – зло сказал Женя. Какое уж тут уважение по отношению к пожилым людям, когда эти пожилые люди топчут твои новые ботинки, как будто так и надо? И ведь как будто не чувствует, что стоит не на полу!
Можно было, конечно, резко выдернуть ногу, но Женя боялся, что тогда ботинок деда просто сдерет с его обуви кожу, а так он отделается лишь тем, что придется ее основательно почистить.
– А чаво это ты тута ноги свои расставил? – прошамкал дед, не трогаясь с места.
Салон автобуса начал растворяться в белой пелене. Наверное, тот, кто впервые употребил выражение «Ярость застилала глаза», страдал тем же недугом, что и Женя.