Эпидемия безбрачия среди русских крестьянок. Спасовки в XVIII–XIX веках - стр. 35
Примерно в то же время Щербатов осветил проблему, создаваемую нежеланием крепостных девок идти замуж, в еще одном неопубликованном трактате «Размышления о неудобствах в России дать свободу крестьянам и служителям, или сделать собственность имений»: «Все те, которые с прилежанием наблюдают добрый порядок и в своих деревнях, довольно приметили, что отцы неохотно выдают дочерей своих, держа их, яко работниц, для своего прибытку, и лишь токмо господское побуждение принуждает их оних выдавать, побуждение, клонящееся к общему благу государства. А без сего бы побуждения колико бы во всякой деревне нашлось девок и молодых вдов, не вышедших замуж, и холостых, и вдовых неженатых, а тем бы колико уменьшение народа приключилось. Дворцовые и экономические крестьяне пример ясный нам сему представляют. В них во всякой почти деревне можно сыскать множество холостых и вдовых неженатых, а девок, так же и молодых вдов, не вышедших в замужество и не исполняющих долга человечества в размножении народа»143.
Примечательно, сколько в этом отрывке содержится заблуждений. Ревизские сказки, исповедные ведомости и подворные описи вотчин безоговорочно свидетельствуют о том, что почти повсюду в России крестьяне всех категорий практически поголовно вступали в брак без малейшего понуждения со стороны владельцев или управителей дворцовых имений. Хотя некоторые дворы действительно испытывали потребность по крайней мере временно удерживать у себя женские рабочие руки, в целом у крестьянских отцов был экономический стимул отдавать дочерей замуж. Женатые сыновья были необходимы для обеспечения продолжения существования двора и сносной старости родителям; крестьянским отцам по всей России, чтобы получить жен для своих сыновей, приходилось оплачивать кладку, размер которой колебался в соответствии с конъюнктурой рынка; получить такой же выкуп они могли, только отдавая своих дочерей замуж. Даже обнаружив, что крепостные девки в некоторых имениях, в его местности, по крайней мере, на самом деле сопротивлялись замужеству, Щербатов совершенно неверно определил корень этого зла. Леность и скопидомство, якобы присущие русскому крестьянину, не имели к этому явлению никакого отношения.
Владимир Орлов (1743–1831), в имениях которого многие крепостные девки действительно отказывались от брака, тоже ошибался насчет причин этого, пока не узнал правду от самих крепостных. Владимир был младшим и наиболее образованным из пяти братьев Орловых, которые после захвата трона Екатериной II в 1762 г. вознеслись на вершину российской политики и общества. Его брат Григорий был в то время фаворитом Екатерины и одним из организаторов переворота. И он, и его брат Алексей сразу же заняли командные посты в политической и военной сферах. Все пятеро братьев были возведены Екатериной в графское достоинство и пожалованы вотчинами: на начало 1770-х гг. им в совокупности принадлежало как минимум 27 тысяч душ мужского и примерно равное число женского пола, большинство из них в имениях, полученных от Екатерины