Енот-потаскун - стр. 23

Кое-как поднявшись, я проковылял к двери, чтобы закрыть ее на замок, и увидел на тумбочке две пятитысячные купюры.

Да, Наташа, ты, похоже, полное ку-ку. И когда только успела? Наверно, когда сумку и поводок брала.

Я открыл приложение Сбербанка и выбрал перевод по номеру телефона. Сбер добросовестно обнаружил среди своих клиентов Наталью Владимировну М., и я перекинул ей десять тысяч со счета. Хотел написать какую-нибудь ядовитую сопроводиловку и прилепить открытку, но передумал. И так поймет, кто такой Антон Сергеевич Е. Главное, чтобы обратно тут же не отправила.

Вернувшись на кухню, я поставил в раковину чашки, потом отнес в ванную Тошкин таз, убрал в кладовку миски, вытряхнул и помыл лоток. Когда со следами его пребывания в квартире было покончено – кроме разрухи, конечно, - я налил в бокал коньяка и вышел в холл.

- Как там кот Леопольд пел? «Неприятность эту мы переживем». Чин-чин! – сказал я своему отражению в зеркале и выпил коньяк в два глотка. А те несколько капель, которые остались на дне, вытряхнул на укус. Для дезинфекции.

8. 8. Наталья

Мне честно удалось продержаться до машины. Тошка ерзал, оттягивал руки и свиристел в ухо, сумка норовила сползти с плеча. Я в очередной раз прокляла свое неумение парковаться и привычку впихивать машину на первое попавшееся свободное место в радиусе километра. И только дотащившись до Матиза, сообразила, что нужно было элементарно надеть на Тошку шлейку и вести на поводке, а не переть под мышкой.

Открыв пассажирскую дверь, я с трудом запихнула отожравшегося енота в переноску, выпрямилась и поймала странный взгляд проходившего мимо мужчины. Тут до меня наконец дошло, что стою на виду у всей улицы с полурасстегнутыми джинсами и распахнутой до пупа кофтой. Эпик фейл…

Быстро застегнувшись, я обошла машину, села за руль и разрыдалась. В голове крутился настоящий вихрь из непонятных эмоций, обрывочных воспоминаний и мыслей, ни одну из которых не получалось додумать до конца.

Все. Не буду об этом. Не сейчас. Подумаю потом. Скарлетт долбанная.

Тошка жалобно заскулил – он всегда чувствовал мое настроение. Я вспомнила, как он цапнул Антона за ногу. Защитник!

Так, никаких Антонов. Ничего не было!

- Я дура?

Тошка просунул лапу сквозь решетку, и я ее погладила. И гладила, перебирая пальчики, пока не начала потихоньку успокаиваться.

- Точно дура. Ладно, поехали.

В клинике меня ждала Ольга, но я поняла, что сил нет. Добраться до дома, накормить Тошку и лечь. Черт, а кормить-то нечем, придется в магазин зайти.

Я вырулила на проспект, проехала несколько кварталов, а на Тихорецком влипла в мертвую пробку, которая двигалась со скоростью пять километров в час, время от времени полностью засыпая. Передо мной в среднем ряду полз какой-то внедорожник, и ему внезапно приспичило перестроиться.

Включив поворотник, он наполовину втиснулся в правый ряд и остановился, ожидая, когда поток тронется и можно будет вписаться в просвет. Впереди зажегся зеленый, мой ряд поехал, а правый по-прежнему стоял. Я прикинула, что вполне смогу пролезть между торчащим задом внедорожника и автобусом слева. Повернула руль, сдвинулась с места и тут же почувствовала толчок, сопровождаемый омерзительным скрежетом. Тошка испуганно тявкнул, а мне захотелось завыть в голос.