Енот-потаскун - стр. 10
Ну что ж… будем искать.
4. 4. Наталья
- В глазах двоится, - пожаловалась я врачу. – И в ушах шумит.
Утром я вышла в коридор, и вдруг все расплылось. Это было похоже на фотоснимок с кадра, отснятого дважды – одно изображение поверх другого. А еще услышала странный шум, как будто разговаривали сразу несколько людей. Я потрясла головой, глаза сфокусировались, шум стих.
Выслушав меня, врач задумчиво поморгал маленькими слоновьими глазками, которые за толстыми стеклами очков казались пугающе огромными. Посветил в глаза ручкой-фонариком, пощелкал пальцами, прося следить за ними взглядом.
- Это нормально, - вынес он свой вердикт. – То есть ненормально, но пройдет. А если не пройдет, то вы знаете, куда идти. В поликлинику к неврологу.
Дальше доктор Слон сказал много умных слов про петлю тока, которая прошла через голову, зацепив мозг, категорически запретил курить, пить, в том числе и кофе, переутомляться и перенапрягаться. Курить я и так не курила, пила нечасто и немного, насчет кофе сделала вид, что не расслышала, переутомляться не собиралась. Поэтому покивала головой, забрала у старшей сестры выписку, вещи - из камеры хранения и дождалась маму, которая приехала за мной на такси.
В больнице я провела восемь дней. Причем два из них, после реанимации, с глазами на мокром месте. Пока Ольга, моя коллега и подруга, не обрадовала, что с Тошкой все в порядке.
На следующий день после того, как меня перевели в палату, мама принесла свой старый кнопочный телефон.
- Номер сто лет уже заблокированный, пришлось идти оживлять, - рассказывала она с таким видом, как будто подстриглась ради меня наголо. - Положила сто рублей, думаю, хватит пока.
- Хватит, мам, спасибо. Выйду, восстановлю симку.
- Я забила сюда свой номер, твой рабочий и… Сашин.
- Вот уж Сашин точно не надо было, - поморщилась я.
- Ну… мало ли. На работу твою я позвонила сразу, не волнуйся.
- А вот за это большое спасибо. А то я боялась, что меня уже уволили.
Когда мама ушла, я набрала номер клиники. Интернета в телефоне не было, и мне остро требовалась помощь Ольги. С ней мы учились в академии, только она на курс старше, потом вместе работали в карантинной ветслужбе. Два года назад Ольга устроилась в частную клинику, куда потом пришла и я. Приятельниц у меня хватало, но она была единственной, кого я считала близкой подругой.
- Натуля! – обрадовалась администратор Валечка. – Ты живая? Ну и отлично, а то мы волновались. Оля игуане клизму ставит, перезвони минут через пятнадцать.
С третьей попытки мне наконец удалось выковырять Ольгу.
- Ну, Матвеева, ты дала дрозда! – она трещала, не позволяя мне даже слова вставить. – Мы тут на уши все встали. У тебя недоступно, у Сашки твоего недоступно, городской не берет никто. Хотела к тебе поехать, вспомнила, что ты теперь снимаешь, адреса не знаю. Я уж думала, в аварию попала. С учетом того, как ты ездишь. Хорошо хоть мама твоя позвонила. Как ты так умудрилась-то?
- Да не знаю, Оль, - наконец вклинилась я, дождавшись, когда она остановится глотнуть воздуху. – Сама толком не поняла, что случилось. Рабочие на улице кондей чинили, уронили рядом со мной. Я споткнулась, упала в лужу, а там провод. Оль, все в порядке со мной, скоро выпишут. Слушай, у меня же Тошка пропал. Я его на поводке вела. И телефон куда-то улетел.