«Энигма» - стр. 16
Логи провел рукой по редеющим волосам, и Джерихо впервые заметил, что тот совсем седой. Значит, не один я, подумал он, а все мы сдаем. Без свежего воздуха. Без сна. Мало свежей еды. Шесть дней в неделю по двенадцать часов в день…
– После тебя у нас оставался приличный задел, – продолжал Логи. – Да что рассказывать, сам знаешь. Сам, черт побери, автор. Обычно ждали, когда в десятом бараке разберутся с главным морским погодным шифром; ближе к обеду, если везло, имели достаточно шпаргалок, чтобы заняться короткими метеосводками этого дня. В итоге получали настройку трех роторов из четырех и залезали в «Акулу». Со временем бывало по-разному. Иногда расшифровывали за день, а порой – за три-четыре. В общем, попали на золотую жилу и ходили в любимчиках Уайтхолла.
– До вторника.
– До вторника, – бросив взгляд на дверь, Логи понизил голос. – Настоящая трагедия, Том. Мы сократили потери в Северной Атлантике на семьдесят пять процентов. Это примерно триста тысяч тонн в месяц. Разведданные были просто потрясающие. Мы знали координаты подводных лодок почти с такой же точностью, как сами немцы. Сейчас-то я начинаю понимать, что такое везение не могло продолжаться бесконечно. Наци не дураки. Помнишь, я всегда повторял: удача в этой игре грозит провалом, и чем больше удача, тем глубже может стать провал. Понимаешь, противник рано или поздно начинает подозревать. Я говорил…
– Что случилось во вторник, Гай?
– Да. Извини. Вторник. Было около восьми вечера. Нам позвонили с одной из станций радиоперехвата. Кажется, с Флауэрдауна, но в Скарборо слышали тоже. Я был в столовой. За мной пришел Пак. После полудня стали ловить что-то странное. В начале каждого часа передавалось одно слово. Передавалось из Сент-Ассиза по обеим главным радиочастотам для подводных лодок.
– Слово было зашифровано «Акулой»?
– В том-то и дело, что нет. Поэтому и забеспокоились. Оно вообще не было зашифровано. Передавалось даже не по Морзе, а живым голосом. Мужским. Он повторял одно слово: акелей.
– Акелей, – пробормотал Джерихо. – Акелей… Это ведь цветок, верно?
– Ага! – хлопнул в ладоши Логи. – Ты, черт тебя побери, просто чудо, Том. Видишь, как нам тебя не хватает? А нам пришлось расспрашивать знатоков немецкого, что оно означает. Акелей – пятилепестковый цветок семейства лютиковых, от латинского aquilegia. Мы, невежды, зовем его водосбором.
– Акелей, – повторил Джерихо. – Это какой-то условленный сигнал?
– Так оно и есть.
– И что он означает?
– Означает большие неприятности, вот что, старина. Вчера в полночь мы узнали, что это за неприятности. – Логи подался вперед. В его голосе уже не было усмешки. Изборожденное морщинами лицо помрачнело. – Оно означает: «Заменить „Краткий метеорологический шифр“». Они перешли на новый, и мы, черт возьми, не знаем, что с ним делать. Нам отрезали путь в «Акулу», Том. Снова полное отсутствие информации.
Джерихо не требовалось много времени на сборы. В Кембридже он не покупал ничего, кроме газеты, и теперь укладывал в чемоданы то же, с чем приехал три недели назад: одежду, несколько книг, авторучку, логарифмическую линейку, дорожные шахматы и пару башмаков для прогулок. Поставив чемоданы на кровать, он медленно ходил по комнате, собирая пожитки. Логи, стоя у двери, наблюдал.