Эндор II - стр. 9
Через год, когда мне исполнилось восемнадцать лет, я должен был получить квартиру. Но по какой-то ошибке, оказался на улице.
Чёртовы бюрократы…
Не кому было за меня поручиться: Валентина Петровна единственная в школе проявляла ко мне участие, всем остальным было плевать.
Вот я и бродил по улицам, не зная куда податься. Надо было найти работу, место для ночлега. Несколько дней пришлось ночевать на вокзале.
И тогда произошёл один интересный случай. Я, голодный и холодный, устало наблюдал за оживлённым человеческим течением: мимо, то толкаясь, то расходясь, спешили или устало топали люди. Родственники и друзья встречали своих близких. Обнимались, широко улыбались, уходили в сторону метро, либо выходили на дорогу заказывать такси. А я с грустью продолжал смотреть на них. У меня ничего подобного не было. Хотя я и не знал, насколько хорошо осознавать, что ты кому-то нужен, что тебя любят.
Счастливых людей обступали социально не обеспеченные, клянча милостыню. От них отмахивались, как могли. Один диалог привлёк тогда моё сонное внимание.
– Господин, подкинь пару рублей на жратву. Не будь скотиной! – сказал здоровенный бомж, протягивая руку к взрослой паре.
Стройный мужчина шёл с молодой девушкой, когда к ним пристал этот человек. Мужчина на миг остолбенел, заслышав такую просьбу.
– А вот это видел? – мужчина показал попрошайке большой кулак с битыми костяшками. Я слабо улыбнулся, увидев, как бомж ошалело смотрел на кулак. А мужик продолжил: – И сейчас этим кулаком я начну дубасить скотину…
При последнем слове бомж сразу же отшатнулся на пару шагов в сторону.
– Кто ж так просит?! – не унимался мужик, видно было, что тот задел его сильно. – Таким как ты, я даже рубля не дам! – мужик бросил взгляд в мою сторону, где я сидел, прислонившись спиной к холодной бетонной стене. – А вот ему я помогу, – сказал мужик, показав на меня пальцем. – Сидит в углу, никому не мешает. Таким и хочется помочь.
– Козёл! – в конце концов буркнул бомж, но нарываться дальше не рискнул и умотал клянчить у других.
Мужчина в дорогом пальто стоял уже передо мной, девушка, держась за его руку, жалась сбоку. В её глазах отчётливо читалась брезгливость.
– Сергей, – сказала она ему, – пойдём отсюда!
– Помолчи! – осадил он её и обратился ко мне. – Сколько тебе дать денег?
– Нисколько, – устало произнёс я.
Брови у обоих поползли наверх.
– Мне нужна удочка, а не рыба.
Удивлённый мужик понял, однако, что я имел в виду:
– То есть, ты хочешь работу?
Я кивнул.
– Я только что окончил школу—интернат, и мне некуда идти. Но я не хочу быть нахлебником или просить милостыню, как они, – я оглядел оборванцев вокруг. – Я не боюсь никакой работы.
– А что ты умеешь делать? – спросила нетерпеливо девушка, которую всё происходящее явно раздражало, и она хотела поскорее убраться отсюда.
– Ничего! – честно ответил я. – Но я готов учиться!
Девушка была миловидной. Но вот грязная её сущность… Она мерзко прыснула.
– Ничего! Работать он хочет…
– Маша! – мужчина закатил глаза. – Ты сама-то что умеешь? Кроме как отдыхать за границей и заказывать всякий ширпотреб из Озон? Скажи мне на милость?
– Ну, Сергей… – надулась баба.
– Заткнись! – рявкнул мужик. Подумать только, вроде пару минут назад были такие счастливые. Ага… «Жизнь была прекрасна, вернулась с отдыха жена, и стала несуразна, ужасна и взрывоопасна».