Эндимион. Восход Эндимиона - стр. 105

– Думаю, да, – тихо ответила девочка.

Я обессиленно уронил руки на колени. Что ж, Мартин Силен не обещал, что путешествие будет легким и приятным; он всего лишь заявил, что я стану героем.

– Ладно, – произнес я с усталым вздохом, – какой у нас план?

– Никакого, – отозвалась Энея. – Если нас ждут, я просто скажу им правду – что мы хотим совершить посадку на Возрождении-Вектор. Вряд ли нам станут препятствовать.

– А что потом? – Я живо представил себе звездолет Консула, окруженный тысячами солдат в боевых скафандрах.

– Потом будет потом. – Энея усмехнулась. – Хотите сыграть в бильярд в невесомости? На деньги.

Я хотел было осадить ее, но передумал.

– У тебя же нет денег.

– Значит, я не могу проиграть. – Губы девочки растянулись в улыбке. – Правильно?

Энея снилась капитану де Сойе на протяжении всех ста сорока двух суток, которые он провел на орбите Возрождения-Вектор, ожидая девочку. Де Сойя отчетливо видел ее такой, какой запомнил с первой встречи на Гиперионе, – стройная, как тростинка, взгляд настороженный, но не испуганный, несмотря на завывания бури и на внезапное появление фигур в боевых скафандрах, руки замерли на уровне груди – она хочет то ли закрыть лицо, то ли обнять капитана… Во сне Энея часто становилась дочерью де Сойи, и капитан возил девочку по каналам, заменявшим на Возрождении-Вектор улицы; они разговаривали о старшей сестре отца Федерико, Марии, которую отправили в Да-Винчи, в медицинский центр святого апостола Иуды[11]. Капитан видел, как они с девочкой идут рука об руку к огромному медицинскому комплексу; по дороге он объяснял, каким образом намерен спасти сестру, и твердил, что на сей раз не позволит ей умереть.

Когда его семья переселилась на Возрождение-Вектор с провинциальной планетки Мадре-де-Диос,[12] где проживала раньше в местности под названием Льяно-Эстакадо,[13] Федерико де Сойе было шесть лет. Поверхность Мадре-де-Диос представляла собой каменистую пустыню, большинство населения составляли католики, порвавшие с Орденом и отказавшиеся от таинства воскрешения. Семья де Сойи принадлежала к секте Приверженцев Марии, а потому, когда планета перешла под власть Ордена и местная церковь подчинилась Ватикану, покинула Нуэво-Мадрид. Приверженцы Марии поклонялись Богоматери с рвением, которого не одобряли ватиканские ортодоксы; часть детства Федерико прошла среди шестидесяти тысяч еретиков-католиков, отринувших крест, чтобы подчеркнуть свое несогласие с Орденом.

Двенадцатилетняя Мария неожиданно заразилась инопланетным ретровирусом, который буквально растерзал колонию. Большинство отмеченных Красной Смертью либо переболели, либо умерли в первые тридцать два часа, а Мария не умерла и не исцелилась. На ее прекрасном лице высыпали ужасные алые пятна, чудовищные, дьявольские стигматы. Девочку отвезли в больницу городка Куидаддель-Мадре,[14] расположенного в южной, доступной всем ветрам части Льяно-Эстакадо, но тамошние медики могли противопоставить болезни только молитву. В Куидаддель-Мадре имелась миссия Ордена, к которой местные относились в общем-то вполне терпимо; священник миссии, доброжелательный отец Магер, буквально умолял отца Федерико подарить Марии жизнь через принятие креста. Федерико был слишком мал, чтобы запомнить, о чем говорили между собой измученные напастями родители; однако в памяти отложилось, как все семейство де Сойя – отец с матерью, две сестры, младший брат и он сам – стояло на коленях в церкви Божьей Матери, моля Пресвятую Деву о заступничестве.