Энциклопедия психотерапии. Том 1 - стр. 46
В любой момент времени лимбическая система неосознаваемо для нас фиксирует признаки ситуации, ощущения и реакцию на эти признаки, вне зависимости от того связано ли это все между собой. Это приводит к тому, что потом человек болезненно реагирует на вещи, которые не должны были бы вызывать такой реакции.
Приведем пример из серии «Британские ученые доказали»: британские ученые доказали, что, если человек сидит на неудобном стуле он начинает раздражаться на других людей. И такое, казалось бы, бесполезное исследование, ясно иллюстрирует деятельность нашего эмоционального мозга. Те или иные стимулы вполне могут активировать нашу миндалину и вызывать в нас эмоции, которые на самом то деле никак не связаны с ситуацией, но механизм когнитивного диссонанса заставляет нас интерпретировать свои ощущения и придумывать им оправдание. Именно поэтому, больной фобией будет придумывать что лифт может упасть, пытаясь объяснить себе свой страх, хотя на самом деле причина в том, что в детстве человек упал с движущейся платформы. Или клиент будет жаловаться на то, что у него не получается с девушками, потому что все они меркантильные, хотя на самом деле при встрече с девушками у него просто активируется чувство обиды по отношению к маме, а он хочет получить безусловную любовь, которую не получил от нее. Или вы будете кричать на свою жену из-за раздражения, которое испытываете по причине сидения на неудобном стуле…
Причем тоже самое может происходить и с поведением. Например, человек может начать заикаться после травмы, потому что лимбическая система рефлекторно закрепила проблемы с речью, потому что в момент травмы нельзя было кричать. И дело не в том, что именно проблемы с речью когда-то реально спасли человека, а в том, что так считает наша лимбическая система.
Исходя из этих позиций, далеко не мысли приводят к эмоциям, но именно эмоции являются первичными в отношении мыслей. Но надо обсудить и еще один момент, почему глубинные психологи считают, что большинство наших травм мы получаем в нашем детстве?
Дело в том, что наша кора развивается намного дольше чем подкорковые зоны и ребенок, рождаясь, мыслит именно своей «подкоркой» и эмоциями. Получается, что основные моменты детства ребенок запечатлевает на рефлекторном и имплицитном, а не на сознательном уровне с помощью коры.
В итоге точно также формируются наши детские когнитивные схемы реагирования. Ребенок имплицитно запоминает признаки ситуации, а, затем, также бессознательно реагирует на них. Когда человек вырастает эти реакции никуда не уходят, просто он начинает рационализировать происходящее, выдавая объяснения, которые никак не связаны с реальными причинами.
Например, мальчика в детстве постоянно бил папа, и его лимбическая система запечатлела определенные признаки ситуации, в виде бороды и лысой головы отца. Повзрослев, мужчина почему-то начинает бояться лысых и бородатых мужчин, объясняя это тем, что лысые бородачи – все поголовно жестокие маньяки готовые открутить тебе голову.
Также формируются и многие особенности нашей личности. Например, если ребенка всю жизнь подавляли, то он вполне может стать интровертом с зажатыми эмоциями. А, если мама давала дочке любовь лишь тогда, когда та красовалась перед ее подругами, то тогда мы можем получить девушку с истероидной акцентуацией. А все потому, что наш эмоциональный мозг запечатлевает общие паттерны поведения, которые когда-то приводили к подкреплению, а во взрослом возрасте нам становится крайне сложно контролировать подобные реакции, просто потому что мы их не осознаем и даже не можем понять почему мы ведем себя именно таким образом, причем даже тогда, когда нам этого не хотелось бы.